54 
Гарретт нахмурилась, наблюдая за тем, как служанка кладёт щипцы для завивки над спиртовой лампой на кованом основании.
– Что вы собираетесь с ними делать? Я не могу носить кудряшки. Я же врач.
Проигнорировав высказывание, Полин разделила волосы Гарретт на несколько частей и закрепила на голове. Высвободив длинную прядь, она обернула её специальной бумагой. Когда горничная искусно накрутила волосы на щипцы, поднялась небольшая струйка пара. Гарретт застыла, опасаясь, что любое внезапное движение может привести к ожогам на лбу. Примерно через десять секунд девушка убрала щипцы и сняла бумагу.
Гарретт побледнела, увидев длинный спиральный завиток.
– О, боже. Вы сделаете из меня Марию Антуанетту.
– Пожалуй, пошлю за вином, – беспечно проговорила Хелен и поспешила к сонетке.
Пока Хелен отвлекала Гарретт разговорами, Полин продолжала завивать её волосы, превращая их в упругие спиральки. Когда часы пробили восемь, в комнату вошла маленькая сводная сестра Хелен, Кэрис. На шестилетней девочке была надета белая ночная рубашка с оборками, а её прелестные светлые волосы накручены на папильотки.
Осторожно прикоснувшись к одному из длинных локонов, Кэрис спросила:
– Вы собираетесь на бал?
– На самом деле, на званый вечер.
– А что это?
– Официальный вечер с музыкой и закусками.
Кэрис подошла к старшей сестре и залезла к ней на одно колено.
– Хелен, – серьёзно спросила она, – а прекрасные принцы ходят на званые вечера?
Обвив сестрёнку руками, Хелен прижала её к себе.
– Иногда ходят, дорогая. Почему ты спрашиваешь?
– Потому что доктор Гибсон ещё не подцепила себе мужа.
Гарретт рассмеялась.
– Кэрис, я лучше подцеплю простуду, чем мужа. Я не хочу ни за кого выходить замуж.
Кэрис одарила её мудрым взглядом.
– Захочешь, когда станешь старше.
Хелен спрятала улыбку в маленьких накрученных пучках на головке девочки.
Полин отвернула стул Гарретт от зеркала на туалетном столике и начала порциями закалывать её волосы. При помощи мелкозубчатого гребня она начесала каждый локон у корней перед тем как скрутить и закрепить на месте.
– C'est finie[13], – наконец, произнесла горничная и протянула Гарретт ручное зеркальце, чтобы она могла оценить результат и спереди, и сзади.
Удивительно, но причёска смотрелась чудесно. Спереди волосы были уложены лёгкими волнами, с несколькими выбившимися прядками у лба. На макушке красовалась корона из вьющихся локонов, при этом шея и уши остались открытыми. В качестве заключительного штриха Полин закрепила несколько шпилек, увенчанных прозрачными стеклянными бусинками, которые сверкали в зачёсанных наверх кудрях.
– Не напоминает Мэрию Антуанетту? – самодовольно спросила Полин.
– И в самом деле, нет, – ответила Гарретт, смущённо усмехнувшись. – Merci[14], Полин. Вы проделали великолепную работу. Tu es artiste[15].
С большой осторожностью горничная помогла Гарретт одеть элегантное платье из бледного сине-зелёного шёлка, поверх покрытого прозрачной мерцающей тканью. Наряд не предполагал большого количества отделки, кроме лёгкой пены рюшей на вырезе. Юбки были собраны сзади и элегантно ниспадали на пол пышными оборками, обрисовывая изгибы талии и бёдер. Гарретт волновал слишком низкий вырез, хотя и Хелен, и Полин заверили её, что он никоим образом не выглядит неприлично. Сквозь пышные и прозрачные рукава легко просматривались плечи и руки. Осторожно подняв подол юбок, она надела туфли на каблуках, обтянутые синим шёлком и расшитые сверкающими хрустальными бусинами.
Гарретт подошла к зеркалу в полный рост, и у неё расширились глаза, когда она увидела новую версию самой себя. Какие странные ощущения вызывало лёгкое, мерцающее и роскошное платье, выставляющее на показ шею, зону декольте и руки. Не совершала ли она ошибку, выходя в свет в таком виде?
– Я выгляжу глупо? – неуверенно спросила она. – Неподобающе?
– Боже, нет, – искренне ответила Хелен. – Я никогда не видела тебя настолько красивой. Ты словно... проза, которую превратили в поэзию. С чего бы тебе беспокоиться, о том что покажешься глупой?
– В таком виде никто не скажет, что я выгляжу, как доктор. – Гарретт помолчала, прежде чем иронично продолжить: – С другой стороны, они говорят тоже самое, когда на мне халат и шапочка хирурга.
Кэрис, которая играла с оставленными стеклянными бусинами на туалетном столике, невинно проговорила:
54 
