30 
— Кузина! — высокопарно заговорил он. — Я не могу не испытывать чувства ответственности за вас, а потому запрещаю вам разговаривать с этим распутником.
Его слова, как ни странно, не произвели должного впечатления. Софи тут же позабыла о своих надутых щеках и оживленно защебетала:
— Он здесь? Где, ох, да где же? Я его не вижу! Я знала, знала, что Видал меня не обманет! Ну и достанется ему от меня за опоздание! — И она счастливо улыбнулась.
На какое-то время маркиз скрылся из виду, через несколько минут в дверь ложи постучали.
Софи встретила Видала обольстительной улыбкой, которая и упрекала, и манила одновременно.
— А, так это вы, милорд? По правде сказать, я уже и не ожидала вас увидеть. После всех драматических историй, которые мы сегодня услышали, я всерьез испугалась за вас.
— И почему же? — осведомился его светлость, целуя ручку красавице. — Неужели вы думаете, будто я способен доставить хоть малейшее огорчение такой прелестнице, как вы?
— О, милорд, я ведь не знаю, как вы поступите, если я вас вдруг рассержу, — звонко рассмеялась София.
— Тогда не стоит меня сердить, — посоветовал маркиз. — Вместо капризов лучше давайте выйдем в коридор. Занавес поднимется лишь через несколько минут.
— Но вы разве не знаете, что идет пятый акт? Вы появились вовремя, чтобы увидеть концовку пьесы.
— Ну так просветите меня, о чем пьеска, — улыбнулся его светлость.
— Вы этого не заслужили, — жеманно проворковала Софи и поднялась, — если я и выйду с вами, то лишь на одну-единственную минутку.
Мистер Симпкинс предостерегающе кашлянул.
— Вы что-то сказали, сэр? — надменно обронил маркиз.
В голосе Видала было столько высокомерия, что бедный Джошуа тут же стушевался и пролепетал нечто маловразумительное. Снисходительно улыбнувшись, маркиз собирался уже открыть дверь, когда его внимание привлек румянец, полыхавший на щеках старшей мисс Чаллонер. Он вздернул брови. С какой стати эта девица красна как рак? Мери подняла голову, и на мгновение их взгляды скрестились. Видал прочел в глазах девушки глубокое презрение. Покинув ложу, маркиз спросил у Софи, чем он мог досадить ее сестрице.
— Мери не одобряет вашего поведения, милорд, — последовал равнодушный ответ.
Видал был ошеломлен. Ничто в Софи, ее матери и кузинах не давало оснований полагать, что Мери Чаллонер окажется столь добродетельной. Мамашу Видал называл стареющей гарпией, сестры Метчем были откровенно вульгарны. Он накрыл ладонь Софи своей аристократической рукой.
— Итак, ваша Мери — образец добродетели? И вы тоже?
Софи подняла ресницы и уловила в глазах его светлости знакомый блеск, который и пугал и волновал ее. Блеск, от которого бедняжку бросало то в жар, то в холод. Видал кинул быстрый взгляд на пустой коридор и крепко сжал Софи в объятиях.
— Один поцелуй! — сказал он хриплым голосом и тут же осуществил свое желание.
Софи попыталась вырваться.
— О, милорд! — прошептала она. — Вы не должны этого делать!
Маркиз поудобнее обхватил обмякшую жертву и заглянул ей в глаза.
— Не следует испытывать мое терпение, красавица. Вы мне нужны. Поедете со мной?
Столь откровенная атака ужаснула бедняжку Софи. Она попыталась было сказать, что не понимает, о чем идет речь, но Видал резко перебил ее:
— О самом интимном, моя дорогая. И запомните, в картах и в любви я не обманываю.
Софи ахнула. Видал жадно впился в ее губы. Софи хихикнула, ее смешок отчасти объяснялся кокетством, отчасти нервозностью (перед тем, как поцеловать, маркиз как следует встряхнул свою добычу). Сомнений у Видала не оставалось, и он залился торжествующим смехом.
— Я вижу, мы понимаем друг друга, — сказал он, вдоволь насмеявшись. — Теперь слушайте меня. Насколько я понимаю, вы уже знаете о происшествии, имевшем место прошлой ночью? Возможно, обстоятельства вынудят меня уехать из страны.
Софи испуганно всхлипнула.
— Уехать из страны? О нет, милорд!
— Я вас не оставлю, моя милая, обещаю. Я собираюсь взять вас с собой в Париж. Вы согласны?
Софи залилась жарким румянцем.
— Париж! — пролепетала она. — О, Видал! О, милорд!
Париж! Париж! Веселье, роскошные туалеты, мишура и блеск парижской жизни — не об этом ли она мечтала всю жизнь?
Видал легко прочел мысли суетного создания.
— Я богат, а ваша красота заслуживает куда большего, чем вас наградила судьба. Я сниму для вас особняк, и для моих друзей вы будете хозяйкой дома. Во Франции к таким вещам относятся с пониманием. Я знаю многих, кто поступает точно так же. Решайте же, едете вы со мной или нет?
30 
