Особенно,... 
24 
– Живущая на ферме пара – друзья моей тети. У них был сад по соседству. После смерти тети Кати ферма досталась мне. Я никогда не собирался здесь… – Алина повернулась к нему, заметив, что он говорит неуверенно. – Что ж, одно время я рассматривал такую возможность. Но потом начались пожары, и сад Росса и Мари был уничтожен. Я сдал им дом и мои земли. Прошло двенадцать лет, сады возрождены…
– А их дом?
– Они не захотели его восстанавливать. – Демьян покосился на Алину и увидел ее поджатые губы. – Они могут предложить продать ферму им. У них очень успешный бизнес… Ты не записываешь.
– Мне это не требуется. – Алина посмотрела в окно. – Наша ферма тоже преподносилась как процветающая.
– Что вы выращивали?
– Телопею. – По его молчанию она поняла, что нужно объяснить подробнее. – Это огромные красные цветы, похожие на большую капусту, красивые… – Ее голос угас. Какое ему до этого дело? – Мне хорошо известно, что фермерство – тяжелый труд.
Оставшуюся часть пути они проехали в тишине.
Пожимая руку Россу, Демьян напомнил себе, что они здесь по делам бизнеса. Росс тоже успел успокоиться после телефонного звонка – в конце концов, Демьян нормально с ними обошелся, поставил их в известность. Алина переобулась на потертом кожаном стуле, и они отправились смотреть окрестности. По дороге Росс сообщил, что они не собираются покупать ферму. В их возрасте лучше свернуть бизнес.
Как и ожидал Демьян, было очень сложно вернуться туда, где он провел много лет с тетей, постепенно оттаивая. Еще сложнее было провести несколько часов, обходя территорию, вернуться в дом, вымыть руки в ванной и поймать краем глаза свое отражение в зеркале – увидеть мужчину вместо недоверчивого подростка.
– Мы постараемся, чтобы потенциальные покупатели мешали вам как можно меньше. – Демьян пожал Россу руку. – Алина будет на связи и… – Он умолк. Впервые в жизни Демьян не знал, как завершить деловые переговоры.
– Конечно, – кивнул Росс.
– Я приготовила вам обед. – Глаза Мари были такими же опухшими, как глаза Алины этим утром. – Знаю, тебе это тоже нелегко дается, Демьян. Я помню, каким ты впервые появился здесь… – Она вздохнула. – Посмотри на себя сейчас.
– Времена меняются.
– Да. – Мари протянула им корзинку с едой. – Я решила, что вам захочется еще раз прогуляться здесь напоследок.
Демьян не хотел никакого «напоследок». Он мечтал забраться в машину и уехать, уехать отсюда поскорее и не оглядываться. Потому что без Романа это все равно ничего не значит.
– Спасибо.
Отказаться было бы грубо.
Хотя когда его это останавливало?
Они долго гуляли в тишине садов, и Алина чувствовала, что ее голова вот-вот взорвется. В Демьяне было слишком много того, что ее отталкивало, – то, как он разговаривал с бывшей женой, что он не сражался за своего сына, что разрушал жизни Мари и Росса.
Лучше оттолкнуть его, но все же…
Все же ее мир никогда не был таким…
Она никогда не испытывала столько эмоций, сколько сейчас, гуляя рядом с Демьяном.
Алина была готова зарыдать, запеть… даже раздеться.
Она жила эмоциями.
– Хочешь пообедать под тем деревом? А я могу расположиться здесь. – Демьян поддразнивал ее, вспоминая правила агентства. – Или ты можешь поесть в машине.
– Стоп.
– Я обычно устраивался там. – Он указал на большую иву, ветви которой купались в реке. – Там гораздо прохладнее.
Демьян придержал для нее зеленые «шторы», и Алина вошла в его рай.
– Я привык приходить сюда, чтобы подумать. – Он не стал уточнять, о чем. Он намазал масло на хлеб, покрыл сверху толстым слоем вишневого джема, так что рот Алины наполнился слюной. – Начнем с десерта. Я не считаю, что лучшее нужно оставлять напоследок. Ну как, нравится?
– Чудесно! Я мечтала о чем-то подобном в школе…
– Там плохо кормили?
– Еда была восхитительная. Но чтобы успеть ее получить, нужно было подходить моментально.
– Ты не подходила?
– Это не стоило толкания локтями со всех сторон.
– Я бы сказал им…
– Мне по фигу, – произнесла она по-русски его любимую фразу и была вознаграждена всплеском смеха.
– Сильнее ударение на «по», – поправил ее Демьян.
– Ваш язык ужасен, – улыбнулась Алина.
– Мой язык прекрасен. Скажи еще раз.
– Нет. Я практикуюсь в одиночестве.
– Тебе нравилось на ферме?
– Я любила эту жизнь.
– У тебя есть братья или сестры?
– Нет.
– А твоя мать?
24 
