16 
Она находилась в его руках. Приблизившись вплотную, он поцеловал ее соленые губы, ни на мгновение не прекращая манипуляций с сосками.
— Нам бы не следовало… — она сделала слабую попытку протестовать в тот момент, когда Джино принялся стягивать с нее купальник.
— Наоборот, нам обязательно следовало бы.
Поднырнув, он высвободил из купальника ее йогу. Как это было ново под водой. Хотя после девяти долгих месяцев что угодно показалось бы новым.
Он потянулся губами к ее груди, стараясь одновременно с этим раздвинуть рукой ее ноги, найти магическую точку.
— Джино! — едва слышно прошептала она. Он вынырнул, чтобы глотнуть воздуха, в мгновение освободился от плавок и тараном устремился меж ее расставленных ног. Видимо, давление воды мешало ему проникнуть в нее, но член его сейчас стал настолько несокрушим, что остановить его уже ничто не могло.
Слившись воедино, они стали медленно уходить под воду. Джино знал, что должен или немедленно кончить, или просто пойти ко дну. Он выбрал первое, и оба тут же пробкой выскочили на поверхность, задыхаясь и выплевывая воду.
— Ты чуть не утопил меня! — набросилась она на него.
— Какая чепуха! — Джино расхохотался.
— Этим мне еще не приходилось заниматься, — жалобно проговорила девушка, неуклюже пытаясь натянуть на себя купальник.
— Ну конечно, — отозвался он, только сейчас поняв, что в пылу момента он потерял свои плавки. Нырнул, осмотрелся, но так и не увидел ничего.
Становилось прохладно, и Рыжик запросилась назад, к берегу.
— Эй, подожди, я не могу найти свои плавки! Рыжик захихикала.
— Поплывем до того места, где я смогу встать, а ты принесешь мне брюки, — предложил он.
— А что я скажу сестре?
— Скажи, что их сожрала акула. Можешь сказать ей что угодно, меня это не волнует.
Они поплыли назад, и там, где он мог стоять уже по грудь в воде, Джино остался ждать, пока Рыжик принесет ему брюки. Он видел, как она подошла к сестре, набросила на плечи полотенце, и тут же обе бросились бежать, не удостоив Джино даже прощального взгляда. Он не мог, не хотел поверить своим глазам. Его бросили. С голой задницей, замерзающего в воде. Господи Боже!
Быстрым взглядом он окинул пляж, сделал глубокий вдох и, закрыв глаза, ринулся к лежащей на песке одежде.
— Кто там? — пробурчала Вера. Он постучал еще раз, просто так.
— Это я, Джино Сантанджело. Сейчас-то уже можно войти?
Вера села на кровати. Она немного вздремнула и совсем забыла о сыне Паоло.
— Да… пожалуй. Заходи.
Джино вошел, и они уставились друг на друга.
Он видел перед собой блондинку лет тридцати, уставшую, со смазанной косметикой и огромными грудями.
Она видела перед собой молодого крепкого парня с волнистыми черными волосами, смуглой, оливкового цвета кожей и глубоко посаженными черными глазами, которые, как ей показалось, принадлежали человеку куда более взрослому. Он абсолютно не был похож на своего отца.
— Ты весь мокрый, — ровным голосом сказала она.
— Купался.
— В одежде?
— Нет, голым, но у меня не было полотенца. Они продолжали обмениваться изучающими взглядами.
— Ты не можешь здесь оставаться, — проговорила наконец Вера. — Я заявила в суде только для того, чтобы тебя еще куда-нибудь не упрятали.
— Но я думал…
— Плевать на то, что ты там думал. Жилище принадлежит мне, а не твоему старику.
— Да, — с горечью согласился Джино. — Ведь не можете же вы бросить свой бизнес.
— А тебе-то что? — возмутилась Вера. — Я им неплохо зарабатываю, и ничуть этого не стыжусь.
Подняв с пола чемоданчик, он повернулся, чтобы уйти.
— Где ты будешь спать? — неожиданно услышал он у себя за спиной.
— Не знаю.
— Ладно… — она заколебалась. — На сегодня у меня остался еще только один, последний. Пошляйся где-нибудь, пока он не получит то, чего хочет. Потом можешь вернуться и лечь здесь. Только эту ночь, заруби это себе на носу.
Джино кивнул. Он вымок, устал и не испытывал никакого желания бродить по улицам. Он был благодарен Вере даже за одну эту ночь.
Джино прожил у нее полгода. Ему удалось устроиться на свою прежнюю работу автомехаником, которая отнимала у него почти все дневное время, а ночами он шатался по городу со своей старой компанией, развлекаясь мелким хулиганством, от которого, в общем-то, никому не было вреда. А еще он приглядывал за Верой, помогая ей иногда избавиться от какого-нибудь трудного клиента, и выходил вместе с ней на прогулку в воскресенье — единственный день, когда она отказывалась «работать».
16 
