Глава 20

Перекатившись на спину и пытаясь восстановить дыхание, я ощутила, что силы окончательно иссякли. «Будь проклят этот афродизиак… И дёрнуло же меня именно столько его добавить. Могла бы для начала ограничиться одной каплей или двумя. Так нет же, мне хотелось побольше. Вот и получила этого «побольше»… Четыре часа секса это уже перебор», — вяло подумала я.

— Устала? — заботливо поинтересовался Клим, сев на кровати.

— Да, — промямлила я.

— Ну отдохни пока, а я покурю, — сказал он и встал с кровати. — Думаю, уже недолго осталось. Скоро я приду в норму.

— Уж окажи такую любезность, приходи быстрее в норму, а то я скоро и с кровати подняться не смогу, — измученно выдавила я, проводив его взглядом и добавила: — Как ты ещё ходить можешь? Я лёжа чувствую, как у меня ноги трясутся.

— Ну, я же всё-таки мужчина и сил у меня больше, — улыбнувшись, сказал он, после чего достал сигареты и зажигалку и, усевшись на подоконник, вкрадчиво продолжил: — Причём, приятно знать, что твой мужчина, а не так, партнёр для хорошего секса.

— Да, мой, — задумчиво согласилась я. — А знаешь, только сейчас поняла, что уже давно называю тебя в мыслях — мой испанец… И ключевое слово тут «мой».

— Приятно это знать, — ласково отозвался Клим.

— Ой, а тебя не могут забрать у меня? — вспомнилось, что Клим не принадлежит себе и усталость мгновенно, как рукой сняло. — Ты же подчиняешься приказам Милирийцев с кем тебе работать.

— Это зависит только от тебя, — Клим нахмурился. — Как ни крути, я теперь зависим от твоих желаний даже больше, чем от желания боссов. За твоё согласие на них работать, они выполнят твою любую просьбу. Захочешь, чтобы я был рядом, то буду. А нет, они меня быстро уберут.

Последние слова он произнёс холодно, и я ощутила горечь за него.

— Тяжело вот так знать, что ничего не решаешь в своей жизни, — пробормотала я, чувствуя, как теперь вся злость, которая с утра имелась на Клима, перешла на его работодателей.

— Это не тяжело, а невыносимо, — бесстрастно ответил он, закуривая сигарету. И сейчас, немного лучше понимая Клима, я осознала, как ему трудно быть марионеткой в чужих руках.

«Но он всё прячет в себе. Даже сейчас, хоть и признаётся, а говорит равнодушно. Привык за эти годы отгораживаться от всех. И, наверное, это останется в нём на всю жизнь».

— Интересно, а какой ты был до всего этого? Ну, по характеру? — поинтересовалась я.

— Молодым… глупым… беззаботным… весёлым… даже самонадеянным… — делая затяжки, сдержанно начал перечислять он. — Любил компании… слыл в них шутником и балагуром… и естественно, дамским угодником… Но тот Клим тебе бы точно не понравился. Я жил, как говорится, на полную катушку и во мне было слишком много эмоций…

— Но постепенно ты оделся в панцирь и я первая, кто под него пробрался, да? — тихо спросила я.

— Да, — он кивнул. — Когда я понял, что гуманнее убивать, я всеми силами старался отстранённо относиться к девушкам, не позволяя себе вообще никаких эмоций… Точнее, им я демонстрировал то, что они хотели видеть, но в душе не позволял себе ничего испытывать. И это в конечном итоге привело к тому, что боссы стали обвинять меня в холодности. Ведь все последние мои объекты слишком быстро сходили с ума, что, по мнению Лаймы, могло говорить лишь о том, что я настолько очерствел, что перестал правдоподобно играть свою роль… Впрочем, я и сам стал так думать, но твоё появление в моей жизни показало обратное. Оказывается, где-то там, глубоко внутри, я ещё способен чувствовать… Только боюсь, разучился это уже показывать. То есть, я могу, конечно, отпускать тебе комплименты, шептать страстные слова любви, смотреть на тебя влюблённым взглядом, но уже и сам буду сомневаться — маска это, как и с другими или искренность. Ведь мне приходилось делать это последние семь лет и это уже стало ролью, которую я лишь играл…

— Не нужно мне ни страстных слов, ни взглядов, ни комплиментов, — перебив, сказала я.

— И это служит ещё одним плюсом тебе, который привлекает, — добродушно произнёс Клим, улыбнувшись. — У меня вообще впечатление, что ты понимаешь меня без слов.

— Ну, не так уж и хорошо понимаю, — скептично пробормотала я. — Только ведь сегодня рассмотрела в тебе главное, а до этого каких только эмоций не испытывала, причём совсем не лестных для тебя.

— Но ведь рассмотрела же, — ответил он и, затушив сигарету, встал с подоконника и направился к кровати, хитро глядя на меня. — А сейчас видишь и другое. Так ведь? — он посмотрел на свой пах.

  94