17 
– Обойдешься! – безапелляционно жестко заявил Дарк, принимая из протянутой руки Крамберга бутылку. – С пьянством покончим прямо здесь и сейчас. Надеюсь, последнюю бутылку на двоих как-нить да осилите, а если нет, так выльем… Нечего в походе бельма заливать! Еще неизвестно, что нас под землей ждет…
– А вот и ошибаешься, известно, очень даже известно… – хмыкнула внезапно охмелевшая (а может, лишь притворяющаяся таковой) Ринва, оценивающе взирая на остатки хмеля, уныло плескавшиеся на дне ее бутылки, – …много крови, а еще больше пота… Нет, погодь, сначала пот, а потом кровь… в общем, пот с кровью. О, слышь, как красиво звучит «пот с кровью», прям как «кровь с молоком»! Че-е-ерт! – протянула нараспев девица, выронив бутылку из ставшей вдруг непослушной руки и пристально уставившись на Аламеза мутным взором. – Чего в вино подмешал, супостат?! Споить и поглумиться вздумал?! На честь мою девичью позарился?! Так накося, выкуси! – разведчица резко выкинула вперед руку, чтобы подсунуть под нос Дарка фигу, но своенравные пальцы не пожелали сложиться в кукиш, а лишь зашевелились, как будто перебирая струны невидимой арфы. – Вильсет, слышь, Вильсет, а давай-ка его просто прирежем… будет и чем костер затушить… Чем кровяка хуже мочи? Такая ж горячая! Иль чем еще вы, мужичье, костры тушите?!
Утратившая контроль над своим телом девушка так резко вскочила на ноги, что тут же потеряла равновесие и чуть не свалилась в костер. От падения, грозившего весьма болезненными ожогами, одурманенную хмелем напарницу уберёг Крамберг, вовремя подскочивший к ней сзади и удержавший за плечи. Дарк еще ни разу в жизни не видел, чтоб от вина, да к тому же вовсе не крепленого, люди хмелели так быстро, но больше моррона поразило иное, а именно, что перепившая девица мгновенно протрезвела. Стоило лишь мужским рукам коснуться её, как дурацкое пьяное выражение исчезло с красивого женского лица, а взор из одурманенно-мутного превратился в напуганный.
– Что, опять?! Вильсет, это опять случилось?! – спросила Ринва, ловко выскользнув из объятий.
Ответом послужили тяжкий вздох и скупой кивок сразу отступившего шаг назад товарища.
– Не обращай внимания! Как видишь, у меня тоже странности имеются, – обратилась к Дарку уже абсолютно трезвая Ринва, подсаживаясь к костру. – Тебя должны были предупредить, то последствие плена…
– Так, может, тебе вовсе не пить? – без намека на упрек иль обиду предположил Аламез. – Коль твоя болезнь…
– Даже воду? – перебила советчика разведчица. – Без разницы, что я выпила: молоко, воду, вина, нахлебалась ли щей… Результат всегда один, и ты его видел! Стоит только жидкости попасть в мой организм, и начинается «веселье»… К счастью, продолжается очень недолго.
– Твой недуг лишь в этом состоит иль еще в чем-то проявляется? – поинтересовался моррон и, по недоброму взору девушки сообразив, что ответ скорее всего последует в очень грубой и вызывающей форме, решил сразу уточнить: – Я спрашиваю не из праздного любопытства и вовсе не для того, чтобы насмехаться или узнать твои слабости. Если есть что-то, что может помешать нашей миссии, лучше скажи об этом сейчас.
– Умереть могу в любой миг, а больше ничего… – пожала плечами красавица, уже не сверкая зло глазами. – Внешне болезнь пока лишь в этом проявляется… но я её чувствую, чувствую в своем теле… Я ощущаю её постоянно, каждое мгновение… Нечто чужое, инородное поселилось во мне и медленно убивает, истощает силы изнутри… Не знаю, как это объяснить…
«Ты даже представить, красавица, не можешь, как я тебя понимаю!» – с грустью подумал Дарк, еще недавно ощущавший внутри своей собственной головы присутствие неизвестного инородного предмета. Неприятная и болезненная тяжесть в затылке ушла, но это ровно счетом ничего не значило. Аламез знал, что нечто чуждое по-прежнему находится внутри, и лишь надеялся, что оно не проявит себя враждебно, по крайней мере, в ближайшее время.
– Надеюсь, что моя болезнь вам ничем не грозит. Надеюсь, в чудище кровожадное не обращусь; вас не сожру и не перезаражу, но поклясться в том не могу! – не покривила душой Ринва.
– Я не о том спрашиваю, – тяжко вздохнул моррон. – Какие-либо другие проявления были? Мне бы, к примеру, очень не хотелось, чтобы ты внезапно принялась кричать, когда мы будем сидеть в засаде, или задергалась в конвульсиях во время боя. Если нечто подобное с тобой уже происходило…
17 
