Особенно,... 
91 
– Заставу до последнего держать, разве не так? – спросил Аламез, компенсировав свою первоначальную нерешительность уверенным шагом, которым он быстро направился к бочке.
В душе моррон порадовался, что Румбиро не стал петлять да ходить кругами, как муха, вьющаяся над лошадиной лепешкой, а сразу перешел к главному. Гномы вообще были весьма приятными собеседниками. Они вываливали суть дела сразу, а не выдавливали её по частям, опасаясь сказать лишнего. Их простота в общении и четкость изложения были куда ближе простому человеческому солдату, чем витиеватость и иносказательность перемудривших в итоге самих себя эльфов иль полные недомолвок да намеков речи вельмож-интриганов и прочих людских мыслителей. К примеру, слушать объяснения Мартина Гентара для Аламеза всегда было страшной мукой. Он пребывал в напряжении в ходе всего разговора и боялся отвлечься даже на миг, чтобы не пропустить главное в многословных, неимоверно красивых, но утомляющих рассуждениях. С Альто же всё было совсем по-другому. Можно было расслабиться и смело пить вино. Гномы были кратки, излагали лишь суть и не утруждали слушателя излишком слов.
– Фиг ты её теперича удержишь! – отверг предположение моррона Румбиро, заполнив до краев кувшин, и, как настоящий радушный хозяин, протянул его гостю. – Орудия разбиты, механизмы свое отработали. У нас потери хоть и небольшие, но следующая схватка последней всяко станет, коль здеся свершится. Многих врагов мы уже побили, но осталось ещё больше…
– Предлагаешь дать шеварийцам высадиться, а самим в глубь пещер отойти? – спросил Аламез, наслаждаясь приятным вкусом вина. – Великий Горн нам это позволит?
– Общую суть задумки уловил, хоть тя о том никто и не просил, – с легкой обидой произнес гном, быстро заполнив свой кувшин и наконец-то выпрямившись на бочонке. – Сказать-то дай, торопыга, и в сторонку сдвинься! Встань вот сюда! – короткий и толстый перст махаканца указал на место чуть левее бочки.
– Как скажешь, – пожал плечами моррон и покорно встал туда, куда ему предлагалось.
– Войско вражье потери понесло, но основную мощь свою сохранило. С тем не поспоришь…
– Не поспорю! – подтвердил Дарк кивком головы. – Думаю, как только берег камнями усеивать да ровнять закончат, так сразу и высадятся. Не похоже, чтобы десант далеко отплыл.
– Я тут посчитал да прикинул, пока на крыше прохлаждался, – невозмутимо продолжил Альто, ничуть не расстроенный, что товарищ его перебил. – У врага четыре с лишним сотни бойцов осталось, причем добрые три из них в тяжелые доспехи закованы, да и бьются, поди, получше тех недотеп, чьи обноски ты на ся нацепил.
– Доспех за глупость да криворукость хозяина не в ответе! – пошутил Аламез, отхлебнув вина. – Не суди сурово, что подвернулось, то и надел.
– Ну а коль к тому числу и экипажи кораблей прибавить, то все семь, а то и восемь сотен против нас выйдут, – продолжил Румбиро, ведя разговор и поглощая вино, как воду. – Долго нам не выстоять. Великий Горн не дурак, то понимает, поэтому изменил свой приказ, так сказать, поставил новую задачу.
– Славно, – кивнул Дарк, пораженный тем, что вино в его кувшине уже закончилось, а он даже ни капельки не опьянел, – только я одного понять не могу, зачем я-то Великому Горну понадобился?
– Приказ на то и приказ, чтоб его выполнять, а не обсуждать, – с напускной строгостью как в голосе, так и во взоре изрек гном, но затем неожиданно подобрел и честно признался: – Не знаю, дружище, мне он того не докладывал… по крайней мере, пока.
– Ладно, давай к сути переходи, – отмахнулся Дарк, уверенный, что правда вскоре вскроется, и знавший, что проявлять своеволие бессмысленно. Что Коллективный Разум, что Великий Горн знали, как нужно «убеждать» морронов.
– Погодь, вначале дай те кой-чо покажу, – изрек Альто, хитро прищурившись и растянув толстые губы в широкой улыбке. – Поди, у вас, людишек, такого нет…
По довольно пакостному выражению лица Румбиро можно было подумать, что он задумал какую-то мерзкую выходку, например: продемонстрировать собеседнику свой округлый зад, покрытый, как всё остальное тело, густой щетиной; или ядрено испортить воздух, но, к счастью, за пряжку ремня гном хвататься не стал. Вместо этого он извлек из зарослей изрядно окропленной вином бороды многострадальную флейту и так поспешно засунул ее в рот, что Дарк не успел заткнуть уши. Череда резких, отрывистых звуков, похожих на жалобные писки давимых сапогами мышей, ворвалась в мозг моррона и безжалостно истребила не успевшие попрятаться мысли. Состроив рожу, весьма потешившую Альто, Аламез тихо застонал в надежде, что хоть это остановит не только полностью лишенного слуха, но и косолапого музыканта, чьи пальцы были настолько толсты и неловки, что закрывали сразу полтора-два отверстия вместо одного.
91 
