Последние отзывы

  28  

Она прижала руку к шее, к тому месту, где дико забился пульс. Боже, неужели ему больше нечего надеть?

— Который, по-вашему, сейчас час?

Разве не такой вопрос задает встревоженный родитель или ревнивый любовник, уже давно меряющий шагами пол и поглядывающий на часы?

— Поздний, — выдохнула Миранда, надеясь, что ее бешено стучащее сердце вот-вот угомонится.

У Джанни Фицджеральда было потрясающее тело.

В его поджарой фигуре не было ни грамма лишнего жира, на плоском животе выступали тугие мышцы, грудная клетка была широкой и отлично развитой. У него были длинные ноги, мощные бедра, покрытые волосками. Такое тело могло принадлежать атлету, занимающемуся спортом не один десяток лет.

Неудивительно, что он высокомерен. Джанни — сногсшибательный мужчина, и, несомненно, ему это известно.

Джанни вслушался в ее шумное дыхание и негромко присвистнул:

— Надо же, какая вы нервная, оказывается. Обычно говорят, что у таких людей совесть нечиста. Итак, чем вы занимались, cara?

Миранда с видом оскорбленного достоинства вскинула голову. Пригладив упавшие на покрасневшее лицо пряди, она недружелюбно уставилась на Джанни:

— Какого черта вы прячетесь в темноте? Из-за вас у меня чуть не случился сердечный приступ.

— Из-за меня? — Он изобразил невинность. — Я всего лишь хотел выпить молока, — сказал Джанни, поднося пакет к губам.

Миранда смотрела, как он пьет молоко. Выпив половину, Джанни вытер губы тыльной стороной ладони и убрал картонку в холодильник.

— Это отвратительно, — заявила она. — Вы никогда не слышали о стаканах и… об одежде?

Он поднял брови:

— Кажется, вы немного раздражены. Что, сельский ухажер пришелся не ко двору?

Ее глаза сузились.

— Я провела прекрасный вечер, спасибо. И у меня было чудесное настроение — до того, как я зашла сюда и увидела вас.

— Значит, точно. Пришелся не ко двору.

— Спокойной ночи, — процедила Миранда сквозь зубы.

— Видите ли, я нахожу неправильным оставлять даму неудовлетворенной.

Миранда повернулась и бросила:

— Я полностью удовлетворена, если хотите знать!

Услышав в ее голосе нескрываемое раздражение, Джанни поднял брови еще выше.

— Рад это слышать. Неужели ваш любовничек не зайдет? Или он вас даже не проводил? — Джанни бросил взгляд в сторону двери и с нахмуренным лбом добавил: — Я не слышал шума машины.

— Почему?.. Вы что, прислушивались к доносящимся с улицы звукам? Вообще-то я пришла пешком.

— Так, значит, вы бродили под луной? Прекрасный романтический оттенок.

— К чему этот сарказм? — Миранда стиснула зубы, чтобы не дать оскорблению сорваться с губ. — Я пришла домой одна.

Насмешливое выражение исчезло с его лица. Джанни неожиданно выпрямился, выглядя при этом разгневанным.

— Он позволил вам идти домой одной? — Закрыв глаза, он выругался на итальянском языке.

— Каких-то полмили, — запротестовала Миранда, пойманная врасплох его изменившимся настроением.

— Половина мили по пустым проселочным дорогам… без света фонарей… Если бы вам повстречался мотоциклист, вы могли бы с ним не разминуться, — отрезал Джанни, показывая на ее черный жакет, накинутый поверх легкого топа.

— Никакого транспорта не было, — слабо отбивалась Миранда.

Он изогнул бровь:

— А вы знали, что транспорта не будет?

Миранда не могла понять причину его гнева, но у нее не было сомнения в том, что он искренний.

— Нет, но…

— И конечно, вы были уверены, что не повстречаетесь с какой-нибудь подвыпившей компанией или накачанными наркотиками отморозками, которые будут рады обществу одинокой молодой женщины, да еще с вашей внешностью. Маньяков мы даже не рассматриваем.

Миранда моргнула. По его словам выходило, что она чуть ли не прошлась по району, пользовавшемуся дурной славой, в мини-юбке.

— Единственным живым существом, которое мне повстречалось, была кошка. Я находилась в полной безопасности. Это же деревня.

— А в деревне, значит, ничего подобного из того, что я описал, не происходит?

— Да, но…

— Повзрослейте, Миранда. Ему не следовало отпускать вас одну.

Гнев Джанни утих, стоило ему взглянуть на изгибы ее тела. Но контролировать вожделение было так же тяжело, как гнев.

— Я не боюсь темноты, а вы напугали меня больше, чем все то, что я видела по дороге.

  28