97 
— Должно быть, так, — ворчливо ответил Руперт.
— На троих, — добавила Одиль, стараясь не смотреть на толстяка, призывно подмигивавшего ей.
Женщина в красном передала их заботам крошечного молодого официанта. Он отвел их к столику, вперед потребовал чаевые и спросил Руперта, не нужна ли ему подружка.
— Конечно, нет, — возмутился благочестивый Руперт. Официант безразлично пожал плечами. Ему было плевать на все, пока платили хорошие чаевые.
— Шампанского? — автоматически спросил он.
— Нет, — сказал Руперт.
— Да, — возразила Одиль, повернувшись с обезоруживающей улыбкой к мужу. — Давай повеселимся, коль мы здесь. Хотя бы для разнообразия. Так осточертели скучные деловые приемы, на которые ты меня водишь.
— Хорошо, — уступил Руперт. — Принесите бутылку «Дом Пери-нон».
— У нас только местное шампанское, невозмутимо сказал официант.
— Все равно, принесите, — приказала Одиль.
Рафаэлла, словно невзначай, взглянула на сцену, надеясь рассмотреть музыкантов. Их было пять. Но Луиза среди них не было. Стараясь скрыть разочарование, она повернулась к Одиль.
— Я же говорила, что здесь по-другому, — она изо всех сил старалась изобразить веселость.
— Меня не нужно уговаривать, — ответила Одиль. — Мне это место нравится. Какая-то особая атмосфера, и музыка прекрасная.
— Хочешь потанцевать, красавчик? — на Руперта наседала потрепанная девушка с шестимесячной завивкой и в голубом платье.
Он презрительно сжал губы:
— Нет, спасибо.
— Да ладно, развлекайся вовсю, — рассмеялась Одиль.
— Да, давай, — подзадоривала Рафаэлла. — Ты ведь так давно не веселился. Ты становишься похожим на старого зануду!
— Большое спасибо, сестричка!
— Ну же, ну! — настаивала Одиль.
— Побоишься, — ехидно добавила Рафаэлла.
— Посмотрим, — Руперт подскочил. — Вы сами напросились, нюни.
Женщина в голубом платье расплылась в улыбке, обнажив кривые зубы и золотую фиксу.
— Пошли, миленький, — она призывно покачивала толстой задницей. — Сбацаем шейк!
Уже не колеблясь, Руперт отправился на танцевальную площадку. Куда делись добропорядочные английские манеры, когда он исполнял соло самбу!
— Пошли, — захихикала Одиль и вскочила на ноги. — Давай станцуем, а то он без нас во что-нибудь вляпается!
Подчиняясь чувственному ритму, Рафаэлла встала и пошла танцевать. Неважно, что не было партнера. Музыки достаточно, бразильская мелодия вскоре полностью захватила ее.
Еще несколько бокалов шампанского, и все были навеселе. Руперт по очереди танцевал со всеми девушками из заведения, по пять долларов за танец, а Одиль и Рафаэлла с трудом отбивались от любвеобильных мужчин, которые не отходили от их стола. Когда мадам в красном объявила начало кабаре, никому не хотелось отдыхать.
— Я давно так не веселился! — вопил Руперт. — Надо всех приводить сюда.
Рафаэлла в изнеможении свалилась на стул, обмахиваясь меню, как веером. Когда она подняла глаза, Луиз уже сидел на стуле возле сцены и настраивал гитару.
— А теперь, дамы и господа, мы рады представить вам лучшую девочку заведения «Пасси Сатин» — несравненную Еву!
Из подвешенной к потолку клетки вышла высокая, сильно накрашенная женщина. На ней было серебристое одеяние, прикрывавшее ее с ног до головы, крошечная шляпка и туфли на очень высоких каблуках.
Луиз заиграл на гитаре «Девушку из Ипанема», а Ева принялась медленно раздеваться. Сначала шляпка, потом серебристый парик, и, наконец, остались только туфли на высоких каблуках, крошечные трусики и блестки, прикрывавшие грудь.
— Ничего себе штучка, — искренне залюбовался Руперт.
— Заткнись, — огрызнулась Одиль. — Это все парафиновые инъекции.
Ева сделала паузу, расставила ноги и начала призывно трогать блестки, скрывавшие грудь от застывшей аудитории. Затем внезапно она сорвала их, и зрители увидели темные, набухшие соски.
Руперт шумно вздохнул и чуть не подавился.
— Я же говорила, что парафин, — хмыкнула Одиль.
Ева многозначительно улыбнулась и незаметным движением сбросила трусики.
Так она стояла несколько секунд абсолютно голая, а затем свет погас.
Когда огни зажглись, Евы уже не было, на сцене остался Луиз. Он запел песню о потерянной любви и одиноких ночах. Голос оказался хрипловатым, но очень приятным.
97 
