Особенно,... 
133 
— Миссис Купер, — продолжал Гай, — отвечая на вопрос о ваших религиозных и личных чувствах касательно абортов, вы что-то написали, но потом зачеркнули. Я не могу прочесть.
— Я знаю, — откликнулась она. — Я не знала, как ответить на этот вопрос.
— Да, вопрос серьезный, — согласился Гай. — Но вы же должны понимать, что для вынесения вердикта в этом деле вы должны занять определенную позицию.
— Я понимаю.
— Вы когда-нибудь делали аборт?
— Протестую! — заверещала я. — Ваша честь, это прямое нарушение закона о переносе данных о здоровье граждан.
— Мистер Букер, — спросил судья, — что вы, черт побери, творите?
— Просто выполняю свою работу, Ваша честь. Убеждения присяжных заседателей играют чрезвычайно важную роль в этом деле.
Я прекрасно понимала, что «творил» Гай Букер: шел на сознательный риск вывести присяжную из себя, риск ничтожный по сравнению с проигрышем в суде. Вполне вероятно, что и я буду задавать столь же спорные вопросы. Оставалось лишь порадоваться, что первым начал Гай: теперь я могла сыграть «хорошего полицейского».
— Прошлое миссис Купер не имеет никакого значения в этом деле, — заявила я, обращаясь ко всем кандидатам. — Позвольте извиниться за моего коллегу, вторгшегося в вашу личную жизнь. Мистер Букер с нескрываемым удовольствием забывает, что обсуждаем мы не право американок на аборт, а один частный случай врачебной халатности.
Гай Букер как адвокат защиты не погнушается никакими уловками, чтобы убедить присяжных, будто Пайпер Рис в принципе не совершала ошибок. Что ОП нельзя со стопроцентной гарантией диагностировать на внутриутробной стадии развития плода. Что нельзя обвинять человека в том, что он-де не видел невидимого. Что никто не вправе запрещать инвалидам жить. Но сколько бы пыли Гай ни пустил в глаза присяжным, я сумею увести их в другую сторону и напомню, что речь идет о преступной небрежности, за которую кто-то обязан ответить.
От моего внимания не ускользнула смутная ирония всей ситуации: я защищала право этой женщины на неразглашение медицинской информации, когда это же самое право превратило мою жизнь в ад. Если бы медицинские карточки не оберегали так рьяно, я бы уже давно узнала, как зовут мою родную мать. Пока же я плавала в черной дыре неопределенности, ожидая новостей из окружного суда Хиллсбороу по вопросам семьи и лично от Мэйси.
— Хватит рисоваться, мисс Гейтс, — одернул меня судья. — А что касается вас, мистер Букер, если вы зададите еще один подобный вопрос, я обвиню вас в неуважении к суду.
Гай лишь пожал плечами. Когда у него закончились вопросы, мы снова подошли к судейской трибуне.
— Истец не возражает против включения миссис Купер в число присяжных заседателей, — сказала я.
Гай согласился, и судья позвал следующую соискательницу.
Ею оказалась Мэри Пол. Седые волосы, стянутые в «конский» хвост ниже затылка, бесформенное синее платье и туфли с креповыми подошвами. Она выглядела чьей-то бабушкой. Добродушно улыбнувшись Шарлотте, она уселась за трибунои. «Многообещающе», — подумала я.
— Мисс Пол, вы написали, что вышли на пенсию. Это правда?
— Не знаю, можно ли назвать это выходом на пенсию…
— Чем вы раньше занимались? — спросила я.
— О, я была сестрой милосердия.
День только начинался.
Шон
Когда Шарлотта наконец вернулась с отбора присяжных, ты преспокойно утирала мне нос в «Скрэббл».
— Как всё прошло? — спросил я, но на самом деле достаточно было на нее взглянуть: выглядела она так, будто ее переехал грузовик.
— Все на меня глазели, — сказала она. — Как будто нйчего подобного в жизни не видели.
Я кивнул, не зная, что сказать. А чего она ожидала?
— Где Амелия?
— Наверху. Роднится со своим «Айподом».
— Мам, хочешь поиграть? — спросила ты. — Можешь присоединиться к нам. Ничего страшного, что ты пропустила начало.
За восемь часов, проведенные с тобой сегодня, я так и не посмел затронуть тему развода. Сначала мы поехали в зоомагазин и вынуждены были наблюдать, как змея пожирает дохлую мышь; потом сходили в кино — показывали диснеевский фильм; потом накупили продуктов — в частности, спагетти быстрого приготовления, которые твоя мама называла Повар Глутамат-Натрий. Отличный, в общем-то, выдался денек. И я не хотел гасить огонек в твоих глазах. Может быть, Шарлотта это понимала и потому велела сообщить новости именно мне. А может, по этой же самой причине она сейчас грустно посмотрела на меня и вздохнула:
133 
