66 
Это позволило Марии с той минуты, как она преступила английскую границу, начать творить козни против спокойствия Елизаветы. При этом она пользовалась советами и поддержкой Джона Лесли, епископа Росского.
В Лондоне у Марии не было никаких прав, так же как их не было уже у нее в Эдинбурге, ибо высшее судилище Шотландии торжественно лишило ее всех прав. К тому же в Англии она, как иностранка, была лишена всяких прав на престол актом престолонаследия.
Но все эти законы ничего не значили в глазах шотландской королевы и ее духовного советника, епископа Росского.
Из всех лордов, посланных в Йорк по шотландскому делу, Мария избрала себе в жертвы неподкупного реформатора Томаса, четвертого герцога Норфолка и Томаса Перси.
На некоторое время переход Норфолка и его партии на сторону Марии сильно повлиял на ее дела; началась переписка с брюссельскими и мадридскими дворами. В довершение всего Норфолк вообразил, что может жениться на Марии и затем возвратить ее на престол с помощью испанского золота и английских пушек. Елизавета не стала медлить: Норфолк был арестован, жизни его грозила опасность, пока Росс и Мария не начали созывать соратников, чтобы действовать в его пользу с оружием в руках.
Перси, граф Нортумберленд, восстал немедленно, к нему присоединился Чарльз Невил, граф Вестморленд. Восставшие графы решили продвигаться к Йорку, взбунтовать по дороге народ и затем идти в Дувр. Эссекс, Варвик и Клинтор напали на бунтовщиков, Невил бежал во Фландрию, Перси был взял в плен Мурреем, Норфолка освободили из Башни, Лесли написал книгу «Защита чести Марии Стюарт, королевы шотландской», — он рассчитывал, что Рим поддержит его, папа лишит Елизавету прав на престол, а его книга подготовит католиков к такому политическому перевороту. На деле вышло не так: слабое движение английских войск в западной Шотландии побудило Лесли к преждевременному обнародованию папской грамоты. Лорды не были готовы, как лондонские горожане, и, прочитав буллу, удалились со смехом, великий заговор окончился фарсом.
В продолжении двенадцати лет Елизавета ни разу не подписала смертного приговора и до тех пор, пока не появилась в Англии Мария Стюарт и пока папа не издал своей буллы, она не допустила в английскую жизнь мрачного призрака палача и плахи.
Норфолк был казнен — на эшафоте он вспомнил, что он первый политический преступник, казнимый в царствование Елизаветы. Он умер, моля о прощении: «Я первый страдаю в царствование ее Величества! — воскликнул он. — Дай Бог, чтобы я был и последним».
Несколько дней спустя и Перси взошел на плаху в Йорке.
Установив причастие к заговору Мария Стюарт, суд также приговорил ее к смертной казни. Жизнь и смерть королевы шотландской стали благодатным материалом для многих писателей, драматургов, поэтов и, конечно, не миновали пера Стефана Цвейга, питавшего особый интерес к смертям королев. Он описывает, с какой тщательностью готовилась Мария Стюарт к казни — отбирала одежду разборчивее, чем на коронацию.
«Великолепный, праздничный наряд выбирает она для своего последнего выхода, самое строгое и изысканное платье из темно-коричневого бархата, отделанное куньим мехом, со стоячим белым воротником и пышно ниспадающими рукавами. Черный шелковый плащ обрамляет это гордое великолепие, а тяжелый шлейф так длинен, что Мелвил, ее гофмейстер, должен почтительно его поддерживать. Снежно-белое вдовье покрывало овевает ее с головы до ног.
Омофоры искусной работы и драгоценные четки заменяют ей светские украшения, белые сафьяновые башмачки ступают так неслышно, что звук ее шагов не нарушит бездыханную тишину, когда она направится к эшафоту. Королева сама вынула из заветного ларя носовой платок, которым ей завяжут глаза, — прозрачное облако тончайшего батиста, отделанное золотой каемкой, должно быть, ее собственной работы. Каждая пряжка на ее платье выбрана с величайшим смыслом, каждая мелочь настроена на общее музыкальное звучание; предусмотрено и то, что ей придется на глазах у чужих мужчин скинуть перед плахой это темное великолепие. В предвидении последней кровавой минуты Мария Стюарт надела исподнее платье пунцового шелка и приказала изготовить длинные, за локоть, огненного цвета перчатки, чтобы кровь, брызнувшая из-под топора, не так резко выделялась на ее платье». За нею пришли в восемь часов утра, но бывшая королева сначала дочитала молитвы и только потом поднялась с колен.
66 
