с удовольствием перечитала 
24 
– Нет, я лет на десять-двенадцать старше и не могу быть предметом его интереса. И вообще, у него три жены. Для меня это слишком много.
Салима была в курсе ее романа с Эндрю Вейландом. Знала о том, чем этот роман обернулся и почему. Она встречалась с Вейландом, и он ей понравился. Не понравилось другое – то, как резко оборвались его отношения с ее матерью и как бесчестно он себя повел. В то время Салиме было четырнадцать. Несколько месяцев, если не целый год, голос матери звучал так печально, что сердце Салимы разрывалось от жалости.
У самой Салимы в школе было несколько увлечений, но теперь все мальчишки были для нее слишком юны и не способны на серьезное чувство. Поступив в колледж, она ни с кем там не познакомилась. Все свое время она проводила с Эбби. Они либо ехали в школу или из школы, либо сидели дома.
Салима была страшно застенчивой. Со зрячими людьми она стеснялась того, что слепа. К тому же единственные зрячие люди, с которыми она раньше имела дело, были взрослые, ее учителя, а не дети. Это был главный недостаток школы для слепых. Салима не имела представления о том, как вести себя с другими зрячими людьми. Все ее одноклассники были лишены зрения. Последние одиннадцать лет, с тех пор как ее в восемь лет отдали в школу-интернат, это был весь круг ее общения.
Блейз всегда была убеждена, что дочери там лучше. Однако годы шли, а Салима все хуже и хуже представляла себе, что такое окружающий мир. Нью-Йорк был бы для нее теперь настоящими каменными джунглями – куда более страшными, чем то была готова признать Блейз. В Колдуэлле же она была в безопасности. И Салима ни разу не попросилась домой. Стены школы она покидала лишь в том случае, когда выбора у нее не было, например когда та закрывалась на каникулы.
Не без усилий, но Блейз убедила-таки дочь отправиться на прогулку. Блейз рассказывала дочери, как красиво смотрятся деревья с их роскошной желтой и багряной листвой. Салима взяла мать под руку. Эбби молча шла следом за ними. Она находилась рядом на всякий случай, если вдруг понадобится ее помощь, но не хотела быть навязчивой. Она вообще была деликатной. Блейз нравилось, что она всегда рядом.
Блейз никогда не оставалась с дочерью наедине, и ее это устраивало. Случись что с Салимой, какую помощь Блейз сможет ей оказать, в отличие от Эбби? Все, что Блейз могла, – это рассказывать дочери о своей работе, о поездках в другие страны, смешить ее забавными историями. Они всегда радовались обществу друг друга. Увы, Блейз понимала: этого недостаточно, ее дочери нужно нечто большее.
Когда они вернулись с прогулки, Эбби приготовила им чай. Блейз засиделась с ними до вечера. Вскоре начало смеркаться. В шесть часов с ноткой сожаления в голосе Блейз заявила, что ей пора. Предстояла долгая дорога назад, в Нью-Йорк.
– Не хотите перед отъездом сандвич? – с милой улыбкой предложила Эбби.
– Нет, спасибо, не надо. Мне пора. – Блейз ужасно не хотелось уезжать. Так бывало всегда. – Я скоро приеду снова, – пообещала она, обнимая Салиму. Та на минуту крепко прижалась к матери, наслаждаясь ее прикосновением и запахом. Салиме нравился аромат духов и шампуня Блейз. Дочь умела только по этим запахам догадаться о присутствии матери в комнате. Все чувства Салимы, кроме зрения, были обострены, особенно обоняние и слух.
– Я позвоню тебе на этой неделе, – пообещала Блейз, мысленно поклявшись, что так и будет. Она любила проводить время с дочерью и ненавидела обстоятельства, вынуждавшие их жить порознь. Салима была величайшим даром в ее жизни, независимо от того, как часто они виделись.
– Спасибо, что приехала, мам, – с улыбкой сказала Салима, проводив мать до порога. – Было здорово. Я каждый раз радуюсь, когда ты приезжаешь.
Салима действительно считала Блейз самой лучшей матерью в мире.
– Я жду не дождусь, когда ты приедешь ко мне на День благодарения, – с чувством ответила Блейз. – Я непременно достану билеты на какой-нибудь бродвейский мюзикл. Думаю, тебе понравится.
Разумеется, понравится. Они ходили на мюзиклы каждый раз, когда Салима приезжала в Нью-Йорк.
– Опера тоже подойдет… или концерт. Если будут играть Бетховена.
Салима уже была в предвкушении такой возможности. Единственным средством пробудить в ней искру интереса и выманить из стен дома всегда была музыка.
– Я узнаю, что там будет в программе.
– Следи за дорогой, – попросила Салима и еще раз обняла мать. – Будь осторожна.
24 
