Особенно,... 
60 
– Наше решение, – галантно поправил он.
– Да, но… – Она заколебалась, осторожно подбирая слова. – Мой дядя будет так сильно разочарован, что мне… мне не хотелось бы, чтобы он возложил вину на меня.
Она подумала, что сэр Фрэнсис в своем неизбежном письме к ее дяде вполне мог обвинить Элизабет в том, что она является виновницей несостоявшегося брака, поэтому девушка не хотела рисковать, если лорд Марчмэн сделает то же. Дядя Джулиус не был дураком, и он поймет, что племянница сознательно разочаровала своего поклонника и намеренно разрушила его планы.
– Понятно, – сказал он, смотря на нее с вызывающим у нее беспокойство вниманием, затем взял гусиное перо и очинил его. У Элизабет вырвался вздох облегчения, когда она увидела, что граф пишет записку. – Теперь, когда это неприятное дело закончено, можно я спрошу вас кое-что? – сказал он, отложив записку в сторону.
Элизабет радостно кивнула.
– Почему вы приехали сюда… то есть почему вы решили пересмотреть мое предложение?
Вопрос испугал и удивил ее. У нее остались лишь очень туманные, а возможно, и ошибочные воспоминания о разговоре с ним тогда на балу. Более того, теперь она не могла рассказать, что ей грозит опасность, что дядя лишит ее материальной поддержки, и из-за этого объяснения были бы слишком унизительны, чтобы Элизабет могла их вынести.
Лорд Марчмэн ждал ответа, и пока она, казалось, не могла найти его, он подсказал:
– Разве я сказал во время нашей короткой встречи два года назад что-нибудь такое, что могло бы ввести вас в заблуждение настолько, что вы подумали, будто я стремлюсь к городской жизни?
– Трудно сказать, – абсолютно честно ответила Элизабет.
– Леди Камерон, вы вообще-то помните нашу встречу?
– О да, конечно. Определенно, – ответила Элизабет, с запозданием вспомнив человека, очень похожего на графа, представленного ей у леди Маркхэм. Да, так это и было. – Мы встретились на балу у леди Маркхэм.
Он не спускал с нее взгляда.
– Мы встретились в парке.
– В парке? – повторила Элизабет в величайшем смущении.
– Вы остановились полюбоваться цветами, и молодой джентльмен, сопровождавший вас в тот день, познакомил нас.
– Понимаю, – ответила Элизабет, отводя от него глаза.
– Не хотели бы вы узнать, о чем говорили мы в тот день и на следующий день, когда я сопровождал вас в парк снова.
Любопытство и смущение боролись между собой. Любопытство победило.
– Да, хотела бы.
– О рыбалке.
– О р… рыбалке! – ахнула Элизабет.
Он кивнул.
– В первые же минуты, как нас представили, я упомянул, что приехал в Лондон не на Сезон, как вы предположили, а по пути в Шотландию на рыбалку, и уезжал из Лондона на следующий день.
Ужасное предчувствие охватило Элизабет, когда что-то зашевелилось в ее памяти.
– Мы очень мило поболтали, – продолжал он. – Вы с воодушевлением говорили об особенно нахальной форели, которую вам однажды удалось вытащить.
Элизабет чувствовала, что ее лицо горит, как раскаленные угли, когда он продолжил:
– Мы совсем забыли о времени и вашем бедном кавалере, делясь рыбацкими историями.
Он спокойно ждал, и тогда Элизабет, не в состоянии больше выносить это проклятое молчание, смущенно спросила:
– Было что-нибудь… еще?
– Очень мало. Я не уехал в Шотландию на следующий день, а вместо этого остался, чтобы нанести вам визит. Вы бросили полдюжины молодых щеголей, явившихся, чтобы сопровождать вас на какой-то светский вечер, и вместо него предпочли еще одну импровизированную прогулку в парк со мной.
Элизабет громко глотнула воздух, не в состоянии посмотреть ему в глаза.
– Не хотите ли вы знать, о чем мы говорили в тот день?
– Нет, не думаю.
Он усмехнулся, не обратив внимания на ее ответ.
– Вы заявили, что несколько устали от вихря светской жизни и признались в желании оказаться в такой день в деревне – вот почему мы пошли в парк. Я думал, мы великолепно провели время.
Когда он замолчал, Элизабет заставила себя посмотреть ему в глаза и спросила обреченно:
– И мы говорили о рыбалке?
– Нет, – сказал он, – об охоте на вепря.
Элизабет закрыла глаза от охватившего ее стыда.
– Вы рассказали захватывающую историю о диком кабане, которого ваш отец застрелил много лет назад, и как вы следили без его разрешения за охотой с того самого дерева, под которым кабан в конце концов был убит. Как я помню, – добродушно закончил он, – вы рассказали, что невольно радостно вскрикнули, и охотники обнаружили, где вы прятались, за что получили суровый выговор от отца.
60 
