96 
И Элизабет, охваченная чувством одиночества и желанием, не протестовала, когда Ян наклонился к ней. Она была потрясена, когда его губы коснулись ее губ, теплые, зовущие – легко то прикасаясь, то отрываясь от них. Не в состоянии пошевелиться, она ожидала ту оглушительную страсть, которую он проявил тогда, не понимая, что в тот момент она сама во многом помогла разжечь ее. Неподвижно и напряженно Элизабет ждала, что испытает тот запретный взрыв беспредельного наслаждения… хотела испытать его, лишь раз, лишь на одну минуту. Вместо этого его поцелуй был легок, как пушинка, чуть ощутимый… дразнящий!
Она сжалась, чуть отодвинулась, а он медленно отвел взгляд от ее губ и посмотрел ей в глаза. Холодно произнес:
– Это не совсем то, что я запомнил.
– И я, – призналась Элизабет, не понимая, что он имеет в виду ее бесчувственность.
– Хотите попробовать еще? – предложил Ян, все еще не желая отказаться от нескольких приятных минут взаимной страсти, но, со своей стороны, не теряя контроля над собой.
Легкая насмешка в его тоне вызвала, наконец, у Элизабет подозрение, что он относится к этому как к какой-то забавной игре или состязанию, и с изумлением посмотрела на него.
– Это что – состязание?
– Хотите превратить это в состязание?
Элизабет покачала головой и сразу отказалась от тайных воспоминаний о нежности и бурной страсти. Как и все другие ее иллюзии на его счет, эта тоже, очевидно, была ошибкой. С гневом и грустью она взглянула на него и сказала:
– Не думаю.
– Почему же?
– Вы играете в игру, – честно ответила она, в мыслях сдаваясь от усталости и отчаяния, – а я не понимаю правил.
– Они не изменились, – сказал Ян. – Это та же игра, что и раньше, я целую вас, и, – многозначительно подчеркнул он, – вы целуете меня.
Открытое обвинение в бесстрастности вызвало в ней сильное замешательство и одновременно желание ударить его по ноге, но рука Яна крепко обняла ее талию, в то время как другая медленно скользящим движением поднялась к затылку и гладила его чувственными прикосновениями.
– Как вы это запомнили? – поддразнил он, приближая губы. – Покажите мне.
Ян провел губами по ее губам, слегка касаясь, и, несмотря на насмешливый тон, на этот раз в этом прикосновении были и требовательность и вызов. Элизабет медленно отзывалась, приникнув к нему, ее рука осторожно провела вверх по его шелковой рубашке, и она почувствовала, как напрягаются его мышцы и как крепче ее привлекает его обнимающая рука. Его полуоткрытые губы прижались к ее губам, и сердце Элизабет забилось резкими толчками. Он коснулся ее губ языком, дразнящим и зовущим, и она потеряв самообладание, могла ответить только одним – с неистовостью поцеловала Яна, позволяя кончику его языка раскрыть ее губы, не протестуя.
Элизабет почувствовала резкий вдох Яна в тот момент, когда тот ощутил, как желание забилось в его крови. Он велел себе отпустить ее, пытался это сделать, но ее руки гладили его волосы на затылке, а губы с мучительной сладостью отвечали на поцелуй. С усилием Ян поднял голову, не в силах хоть чуть-чуть оторваться от этих чувственных губ.
– Черт-ртт! – прошептал он, но руки уже прижимали всю ее к его напрягшемуся телу.
Сердце Элизабет билось, как дикая птица в клетке, она смотрела в эти горящие глаза, а его рука погрузилась в ее волосы, не давая ей повернуть голову, когда он резко наклонился к ней. Его пылающие губы прижались к ее губам, требовательно и настойчиво, и тело Элизабет, не сопротивляясь, откликнулось на эту чувственную близость, она обняла Яна и приникла к нему, целуя его. Кончиком языка он грубо раскрыл ее губы, как бы ожидая протеста. Но Элизабет не протестовала, она втянула его язык в рот, а пальцами, нежно касаясь, поглаживала лицо и голову Яна невинными легкими движениями. Желание оглушающими волнами охватывало Торнтона, рукой держащей девушку за талию, он прижал ее вплотную к твердому поднявшемуся свидетельству его желания, сливаясь своими губами с ее, целуя их с требовательной яростью, которую не мог сдерживать. Руки Яна ласкали Элизабет, затем судорожно сжались в кулаки, когда она всем телом плотнее прижалась к нему, не чувствуя – или не обращая внимания на откровенное свидетельство его желания, настойчиво упирающееся в нее.
Непроизвольно его руки потянулись к ее груди, он понял, что делает, оторвался от ее губ и, смотря невидящим взглядом поверх ее головы, как бы заспорил с собой, поцеловать ли еще раз или попытаться каким-то образом превратить все в шутку. Ни одна из женщин, которых он когда-либо знал, не разжигала в нем такого неукротимого взрыва страсти всего лишь несколькими поцелуями.
96 
