Последние отзывы

  19  

– Стоп! Вот тут ты гонишь… Как это никуда не выходил, если мы с Ягой столкнулись с ним лоб в лоб у дома боярина Мышкина около 20.00?

– Не могу знать, батюшка участковый, а только вот те крест – не выходил он из избы!

– Врешь ведь опять, мерзавец. Ты наверняка бегал куда-нибудь по «мокрому делу», или семечки покупал, или на девушек проходящих засматривался, а он в это время…

– За что напраслину возводишь, батюшка?! – обиженно взвыл парень. – Я ить там не лопнул едва, с ноги на ногу мялся, едва штаны не обмочил, а пост не бросил! Семечек у меня сперначала довольно было, вон и щас еще есть. А девицы, они по вечеру вдоль улиц не шастают, дома сидят. Да не выходил он никуда! Свеча у него в избе горела, и в окошке голову с косицею разглядеть можно было…

– Митяй! – строго приподнялся я, но Баба Яга удержала меня за рукав:

– Погодь, касатик… Непростое это дело, не врет он. Вранье-то, оно в человеке сразу видно. Ровно как туман черный, липкий с языка слетает. Не врет Митька, сторожил он дьяка исправно.

– Но ведь мы с вами оба видели Филимона Груздева у боярского терема?

– Видели, Никитушка, видели… Против энтого разве попрешь?

– Вот именно! Факты – вещь упрямая. Не мог же дьяк Филимон быть одновременно в двух местах? Не раздвоился же он…

– В самое яблочко бьешь, голубь наш сизокрылый! – восторженно хлопнула в ладони бабка. – Так и есть! Я-то все думала, чего ж он тогда так резво убег, нешто твоих погон испужался? Меня он боялся, меня! Я-то, поди, смогла бы признать – настоящий-то дьяк али кто в образе его.

– Что еще за глупости? – неуверенно возмутился я. – Вы хотите сказать…

– А я тебе с самого начала говорила – без колдовства здесь не обошлось!

– Да заарестовать их всех подряд, и делу конец! – подал совещательный голос Митяй.

Как деревенский парень, он всякого волшебства боялся, будто собака палку. Я – иное дело… Я просто вырос в другой среде и переполнен здоровым скептицизмом по отношению к тому, с чем не сталкивался лично. Хотя… может быть, то, как бабка Мышкина приструнила, и есть колдовство? Почему-то я вспомнил об этом только сейчас, а ведь хотел спросить сразу…

– Бабуль, а вот там, в боярских хоромах, вы Мышкину что-то про деревья или про шерсть сказали и он замолчал – это что, гипноз?

– Гип… кто?! – удивилась Яга. – Чтой-то за слово мудреное? Давай уж по-нашему, по-простому… Околдовала я его, Никитушка, замкнула уста. Грубиян он и охальник. До самого утра слова вымолвить не сможет, а там уж, как заговорит, впредь думать будет.

– Значит, это колдовство… Не уверен, что подобные методы воздействия могут поощряться законом.

– Дык я на людях-то и не колдую почти… А только честь твою милицейскую поддержать надо было. Рази ж это дело – допустить, чтобы холопы боярские твою милость на конюшне плетьми охаживали?!

– Он просто запугивал… – неуверенно начал я, но Баба Яга с таким пониманием взглянула мне в глаза, что я замолчал. Все верно. Если бы не она, неизвестно, чем кончился бы мой «дружеский визит» к зарвавшемуся самодуру.

– Ладно, поздно уже… Всем отдыхать. Завтра продолжаем слежку за дьяком и выписываем ордер на арест гражданина Мышкина за попытку нападения на представителей управления по охране правопорядка и по подозрению в краже сундучка из царской казны. Все. Подъем на рассвете. В 9.00 я намерен быть у Гороха.

К царю я отправился один. Яга осталась дома лепить пельмени. Митяй, как я приказал, выдвинулся на прежний пост, к филимоновскому дому. По дороге ничего особенно интересного не случилось. Дьяка я засечь успел, он вынырнул из царских палат буквально за минуту до того, как меня пригласила туда стража. Опять ни здрасте ни до свидания… Прошмыгнул мимо меня, надутый, как прокурор. Да и фиг бы с ним, но, когда я вошел к царю, Горох держал в руках лист бумаги, мрачный донельзя.

– Донос на тебя, сыскной воевода! – буркнул он вместо приветствия.

– Не может быть, – притворно удивился я. – Здрасте, ваше величество. Да за что ж это на скромного работника милиции ни с того ни с сего пошли кляузы, жалобы и анонимки? Не верьте вы им, я хороший…

– Шутом бы тебе быть, а не сыском заведовать! – подковырнул царь.

– Ну отчего же… Хотите, на спор угадаю, кто донос написал? Дьяк Филимон!

– Догада… Ну, догада и есть! На, прочти, что тут про твою особу понаписано. – Горох ткнул мне в грудь лист бумаги и, заложив руки за спину, стал неспешно прогуливаться вокруг трона. – Да ты вслух читай, не бубни!

  19