91 
Наконец, дрожащей рукой осторожно открыв дверь, я разочарованно вздохнула. Там был только стол, стоящий посреди комнаты, а на нем золотой ларец и деревянный бочонок с надписью «Мед». Вот за чем приходил медведь! Бесчестный дэв отобрал или стащил припасы несчастного зверя!
Я подняла крышку кованого ларца, на дне лежала только расческа, зеркало с железной ручкой и носовой платок, явно не новый. Хотя, если они могут делать то же, что и в сказке, значит… значит, настал счастливый миг побега! Я хотела прихватить и ларец (все-таки золотой) и вернуться с прибылью, но он оказался слишком тяжел, пришлось бросить. Сунув находки в карман, я побежала вниз по лестнице к выходу.
Смело распахнув дверь, на которой не было даже замка, я ринулась наружу. Десяток свирепых кабанов вытаращили на меня свои красные глазки и, злорадно ухмыляясь, приготовились к кровавой расправе. Типа их больше, а я даже не медведь, да?
В ту же секунду зеркало, первый из трех трофеев, полетело им под ноги, – раздался невнятный хлопок! Теперь кабаны, истошно хрюкая, барахтались в небольшом болоте, скорее похожем на лужу. Я-то думала, что это будет озеро…
Выходит, что из расчески в ответственный момент, когда дэв уже будет меня нагонять, вырастет какой-нибудь скромный десяток саженцев сосен-двухлеток? Он же их легко преодолеет! Было немного страшно уходить одной куда глаза глядят, но… И где теперь мои верные суперагенты? Справились ли с подлой бичурой? Неужели татарская нечисть все-таки одолела моего мужа и завладела его душой? Или все-таки Цветочный человек сумел им помочь? Правда, неизвестно чем, нужного, по сути дела, он так и не сказал…
Я показала тонущим кабанам язык, аккуратно обошла болото и побежала через поле к лесу, который видела из окна своей комнаты. Собственно, и бежать-то было больше некуда, в чистом поле догонят сразу, а в лесу я хоть укроюсь под кустиком, дэв может меня сверху и не разглядеть.
Кроссовки измазюкались, футболка и шорты, которые и привлекли черномордого похитителя, стали перепелесыми, но я бежала, не зная устали, по пересеченной местности, прижимая к груди расческу и платок, чтобы не потерять. Так я почти упала у лесного озера, когда услышала далекие ругательства догоняющего меня дэва – какой быстрый и догадливый оказался. Но сдаваться я не собиралась, ведь у меня еще два козыря, и в уборщицы он меня не получит!
Расческа пока была ни к чему, и я собиралась бросить платок, помня, что по сказке он должен превратиться в лодку и перевезти меня на другой берег, а то и вообще вывести из сказки в подлинный мир. Но платок почему-то превратился в… дырявый таз!
Причем то, что он дырявый, я узнала, уже успев доплыть на нем почти до середины озера. Тонуть не хотелось, ждать помощи было неоткуда, оставалось лишь заплакать от обиды, когда ко мне в корыто приземлился черный карлик.
Трезвым рассудком я понимала, что уже схвачена, но ведь это зеркало, расческа и платок по сказке должны помочь герою сбежать, а раз тут сказка, то по законам сказки…
– Эй, отпусти, кому говорю?! Не смей хватать меня своими волосатыми лапами, грязный, подлый, безответственный… – вырывалась я, сидя едва ли не по пояс в воде.
– Ай, какой злой, непослющный жьина, ти все-таки отыкрыл запэрэтный комнат, хулиганк нехороший! – Он схватил меня за руку и, взвившись ввысь, мигом поднял над лесом, озером и дырявым тазом. Который, впрочем, тут же утонул, даже не хлюпнув на прощанье, гад…
– Хватит называть меня женой! Сам не собираешься регистрироваться законным браком по шариату, а права предъявляешь?! Ай, уй, ой! – возмущалась я, стукаясь о стволы и кроны деревьев, пока мы не взлетели над ними.
– Щиго ты хочищь? Развэ ни все ми такие, мужьщины! – сердито воскликнул дэв.
– Отпусти меня, старче! – Я умоляюще сложила ручки и заглянула ему в глаза. Мне показалось, что он задумался.
– Но только не здесь, поставь на землю и отпусти! – тут же спохватилась я, краем глаза увидев, как далеко твердая почва. Но он, все еще негодуя, перенес меня обратно в башню и отпустил из мести в метре над полом, так что, плюхнувшись, я чуть не подвернула ногу. Ну все, это была последняя капля…
– Ти сбижала от минэ! – вопил он, не слушая, а только закатывая выпученные глаза и вращая белками, прямо как шекспировский Отелло.
– А ты отобрал у мишки мед, а твои кабаны избили беднягу! Оставь меня, но верни мед безвинному зверю, – уже абсолютно не в своем уме выкрикнула я, чуть не плача.
91 
