Особенно,... 
53 
Уже далеко за полночь, а я снова бодрствую. Эта история нарушила во мне все ощущение времени. Слава богу, хоть на моей машине никто не оставил никаких меток.
Я поехала в центр, отыскала одно ночное кафе неподалеку от Лестер-сквер, в которое часто наведывалась, когда у меня, так сказать, были ночи. Теперь здесь стояла непривычная тишина. Впрочем, наверное, я просто запамятовала, как бывало раньше. И цены подскочили. Я заказала капучино и поджаренный сэндвич. Вышел парень и начал наигрывать на рояле, подражая, как мог, Джулсу Холланду[21]. Звучало очень мило. Я уселась поудобнее, вытащила досье и свою черную записную книжечку (у частных сыщиков вместо любовников подозреваемые) и занялась рутинной работой.
Первым долгом я выложила на стол анонимную записку на имя Мориса Марчанта и рядом с ней идиотское посвящение Пита Пэнтина. Они были написаны совершенно разными людьми, хотя, разумеется, это еще ничего не доказывало. Я поставила карандашом крестик рядом с именем Пита. Уже проверены шестеро подозреваемых. И ни один, живой или мертвый, здесь ли, на Бермудах ли, казалось бы, никак не годился на роль злоумышленника, решившего потопить «подонка» Марчанта.
А может, я зашла в тупик потому, что я не там ищу? Здесь, где ничто не отвлекало моего внимания, мне внезапно вспомнилась коротышка Лола, то, как упорно она молчала. Но даже если я ее недооценила, это вряд ли что-то меняло. Ладно, пусть Лола способна на злодейство, но какой смысл самой себе платить семь сотен фунтов? В досье была копия ее заявления, но машинописная. Подпись размашистая и какая-то детская, к тому же мало что в ней совпадало с почерком анонимной записки. Было что-то общее в написании «с», но и «м» и «а» она писала совсем иначе. Хотя, возможно, почерк она постаралась изменить. Уж Фрэнк-то с его старыми полицейскими связями непременно откопал бы эксперта-графолога, но пока, кроме Лолиного почерка, у меня ничего нет, какой смысл прибегать к таким дорогим услугам. За неимением более подозрительных личностей я передвинула Лолу в списке повыше. К ее заявлению прилагалась характеристика из салона в Западном Лондоне. Я наметила себе отправиться туда завтра.
Я заказала еще капучино и булочку. Мой Джул прекратил тискать клавиши, и кто-то поставил запись. Брайан Ферри со своими знаменитыми хитами. Я расплатилась под звуки «Не будем разлучаться». Прямо как на заказ для известного мне семейства из Ислингтона. Где ты, Колин, песенка-то прямо для тебя.
На улице почти рассвело, когда я снова уже в машине перелопатила свои бумаги. Это заняло больше времени, чем я предполагала. Какое, оказывается, кропотливое занятие сыскная работа. Уже начало шестого. Да, день предстоит весьма насыщенный.
На улице, идущей мимо вокзала Сент-Панкрас, из грузовичка выгружали целую партию оранжевых дорожных столбиков. Только этого и не хватало новой Британской библиотеке. Концерта отбойных молотков. Пришлось свернуть к Кингс-кросс и ехать по Каледониен-роуд. Отсюда совсем близко до дома Кейт. Так-так, интересно: думаешь о другом, а колеса сами собой поворачивают в нужную сторону. Я въехала после перекрестка на Ливерпуль-роуд и пустила автомобиль в свободный полет.
Улица пьянела от птичьего щебета. В кронах стоявших в ряд деревьев заливался мощный рассветный хор, тон которому задавала пара упитанных черных дроздов в черных, как у дирижеров, фраках. Неужели кто-то еще способен здесь спать? Я припарковалась в нескольких ярдах от дома и стала ждать. В голове по-прежнему не было никаких мыслей. Если бы меня спросили, я бы, наверное, ответила, что сыщики не любят терять ночное время понапрасну. А за кем следить — какая разница. К себе бы лично я это не отнесла, но в данном случае это не важно. Устав от птичьего гомона, я переключилась на радио, заметалась по станциям взад-вперед. Уйма народу пожелала мне доброго утра. Верить им у меня не было особых оснований. Кроме этого, каждый сообщил мне, который час. Время между шестью и семью утра определенно летит незаметно.
Кейт сказала — трижды в неделю. Не обязательно сегодня, так что положимся на случай или на расписание. В 7:04 зажегся свет в одной из комнат верхнего этажа. Ванная. Я знала это прекрасно; сколько раз сиживала на краю ванны, а дети, купаясь, обдавали меня брызгами, или просматривала аптечку по ночам — так, на всякий случай, — когда оставалась за ними приглядывать. Свет погас. Я отсчитала ступеньки вниз. Парадная дверь распахнулась, и вышел Колин в сером тренировочном. В руках костюм на вешалке, пластиковый пакет и кейс. Он направился вдоль по улице в противоположную от меня сторону к своей машине. Я не сводила с него глаз.
53 
