— Нет, родной, не получится, — грустно перебила меня Азриэлла. — Ты прости, я дура, но… В общем, я на всякий случай вызвала и Альберта.
— На фига?!! Он же ангел! Ангел быстрого реагирования, его задача бить по рогам таких, как мы!
— Почему-то на тот момент это показалось мне хорошей идеей…
Я одним рывком поднял грешника над головой, намереваясь выкинуть в окно, но раздались шаги, и, минуя выбитую дверь, к нашему трио присоединился мой крылатый друг. Вот только его и не хватало для полного счастья в полной заднице.
— Абифасдон? Поставь несчастного. Азриэлла? А-а… э-э-э… мм…
— Накинь что-нибудь, клинит же мужика, — строго напомнил я, послушно возвращая грешника в шкаф.
Спорить с ангелом — себе дороже. Моя дражайшая супруга по-девчоночьи хихикнула, прикрылась ладошками и кое-как завернулась в ту же чёрную простыню. Должен признать, в своём человеческом облике она и закутанная умудрялась выглядеть необычайно сексуальной киской…
— Друзья мои, я надеюсь, что меня вызвали не для того, чтоб безобразно подставить, как в прошлый раз?
Я покосился на Азриэллу, она показала мне язык и за две минуты ввела Альберта в суть ситуации и глубь проблемы. А поскольку дураком мой друг никогда не был и тугодумием не отличался, то и вопросы задавал дельно, внятно и по существу:
— Сколько у нас времени?
— Минут десять — пятнадцать. Потом договор вступит в силу, и его неисполнение будет жестоко наказано, как бунт и попытка государственного переворота.
— А если его отменить?
— Нельзя. Там уже стоит подпись клиента. Азриэлла обязана с ним переспать, но…
— Но я не могу. То есть малыш этого не хочет.
— Понятно, — сурово сдвинул брови Альберт. — Какие есть варианты — самоотвод, отказ, замена на другого исполнителя, смена условий, компенсация за расторжение по обоюдному согласию?
— Это… пожалуй, это возможно, — вскинулся я. — Но грешник должен сам, без давления извне, дать отставку демону-искусителю! А он не даст.
— Почему?
— Сам убедись. — Я вновь выволок клиента из шкафа и с трудом вытащил у него из зубов пожёванный бюстгальтер.
Гот откашлялся и уставился на мою жену, явственно пуская слюни…
— Армянин, — понимающе вздохнул крылатый ангел.
— Женолюбивая нация, — грустно подтвердил я, не забыв уточнить у грешника: — Эй, ты всё ещё хочешь её?
— Хачу, ара!
— Она беременна, — вставил Альберт.
— Э, всё равно хачу! Сама обещала, да!
— Есть идея, — подскочила на кровати моя красавица и скинула простыню. — Вот такую меня хочешь, да?
— Хачу-у-у!!!
— А на самом деле я вот такая! — Моя жена победно приняла свой собственный облик, явившись перед нами восхитительной демонессой, достойной диких кошмаров кисти Босха.
Альберт стиснул зубы, но промолчал. Я с восхищением послал своей умничке воздушный поцелуй, а озабоченный армянский гот едва не взвился под потолок:
— Вах… Такой никогда не видел. Такую ещё больше хачу!
Мы трое тупо переглянулись. Вот уж воистину основной инстинкт, если мужчина действительно хочет, то ему по барабану — кого, где и как…
— Деньги? Золото? Машину? Квартиру? — Я мог загибать пальцы сколько угодно, но он меня не слышал. Грешник пялился на мою жену, и ничто не могло хоть на миг отвлечь его внимание.
Мы проиграли по всем статьям. А времени оставалось слишком мало…
— У вас жарко. — Альберт подавленно снял пиджак и, достав из спортивной сумки бутылку «Святой источник», жадными глотками опустошил её почти наполовину. Несколько капель пролилось, жемчужинами скатываясь по его шее, его мускулистый силуэт в белых обтягивающих брюках и небесно-голубой футболке выгодно вырисовывался на тёмном фоне чернушных стен.
— Не хачу её…
— Простите, что? — первым сориентировался мой друг.
— Уходит пусть. Не надо такую, — внезапно охрипшим голосом простонал «слуга тьмы». — Его хачу!
Мы с женой уставились на Альберта. Тот дважды порывался что-либо сказать, потом посмотрел на живот Азриэллы, опустил голову так, что золотые кудри скрыли его лицо, и молча кивнул. Я в один миг сунул грешнику новый лист с типовым текстом добровольного отказа от одного желания с правом замены на другое. Получить автограф мы успели ровно за полминуты до того, как прежний пакостно вспыхнул красным светом…
P.S.
— Альберт… Это я. Не разбудил?