126 
— Потому что я последний болван, Таня. Вспыльчивый и упрямый.
— Верно, — усмехнулась она. — А как еще я могла тебе доказать свою невинность? Я отдалась тебе. И что это доказало? Пойми, я не из тех, кто будет трясти простынями перед носом любовника. У меня есть гордость.
Штефан залился краской.
— Таня, умоляю тебя, прости меня за все! — сказал он с мольбой в голосе. — Даже вчера ночью я не понял, что ты говоришь правду!
— Не надо, Штефан! — Таня подошла к нему и, взяв в ладони его лицо, посмотрела ему в глаза. — То, что ты сказал вчера, решило для меня все. Только любя меня по-настоящему, можно отказаться от мыслей о моем прошлом. Ты любишь меня?
— Я никого никогда в жизни так не любил! — медленно произнес он и, помолчав немного, спросил:
— Тебя правда не волнуют мои шрамы?
— Волнуют! — Таня осторожно поцеловала каждый. — Они делают тебя таким мужественным! Я не променяю тебя со всеми твоими шрамами на сотню прилизанных красавцев.
— Ну если у тебя такой извращенный вкус в отношении внешности, то тебе должен понравиться и мой дурной характер.
— Характер твой мне тоже нравится. К моему строптивому нраву вполне подходит.
Он рассмеялся и потянулся к ней:
— Так ты любишь меня?
— Да, разумеется, глупый!
Штефан радостно улыбнулся:
— Тогда мы должны скорее пожениться, Танечка! Если ты, конечно, больше на меня не сердишься.
— Я сержусь? Я горю желанием венчаться с вами, мой повелитель!
— Ты моя повелительница!
Таня просияла — Отныне ты действительно мой навсегда!
126 
