Особенно,... 
70 
Поэтому она просто пробормотала:
— Капитан слишком… То есть каюта. В каюте было слишком душно, и я решила проветриться. И должно быть, сама не заметила, как заснула.
— Уверена, что не хочешь поменяться с нами каютами? — спросил он.
— С удовольствием! — выпалила Габриела и тут же залилась краской. Какой позор! Не могла ответить спокойно и хотя бы для приличия немного подумать!
Но Охр, похоже, не заметил ее отчаянной выходки. Впрочем, он всегда был таким, и даже если точно угадал, что у нее на уме, ничем этого не покажет. Да и по его лицу вряд ли что-то узнаешь. В этом отношении он мог бы переплюнуть самого Джеймса Мэлори.
Но сейчас ей было абсолютно все равно. Главное — больше никогда не подвергаться подобным испытаниям. Боже, какой глупой она была, вообразив, будто сумеет ночевать в одной комнате с этим злосчастным американцем! Уж слишком он красив. Даже в темноте, когда она вообще не могла его увидеть, он казался ей греховно манящим, не говоря уже о хрипловато-чувственном голосе.
Значит, ее план окончательно провалился. Для того чтобы отомстить, необходимо владеть ситуацией. А он, даже прикованный, сумел взять над ней верх. Это он воспламенил ее чувства, он едва не свел ее с ума. Это она должна была сотворить с ним нечто подобное! Но как это сделать, если в его присутствии она даже не способна думать связно?!
И конечно, он сделал это намеренно! Пытался соблазнить ее по одной-единственной причине: чтобы получить обратно свой корабль.
Поспешив выбросить негодяя из головы, она спросила Охра:
— А ты сам поспал хоть немного после всей этой суматохи с Сойером?
— Несколько часов. Больше мне и не требуется. А теперь я встану за штурвал… или уступить его тебе?
Охр не шутил. Отец с удовольствием учил ее управлять кораблем, еще когда они плавали вместе. Конечно, руки ее были недостаточно сильными, чтобы стоять за штурвалом часами, особенно в плохую погоду, но сегодняшнее утро выдалось ясным и солнечным, дул ровный ветер, так что она кивнула и отправилась вслед за ним на капитанский мостик. Охр удостоверился, что все в порядке, и оставил ее. Она едва удержалась, чтобы не позвать его обратно, поскольку слишком хорошо понимала, о чем будет думать, оставшись одна. О нем.
Поэтому она втайне обрадовалась, когда через несколько минут к ней присоединился Ричард.
— Обычно жизнь в целомудрии меня мало беспокоит, — объявил он, усевшись перед штурвалом и прислонившись спиной к стойке, так что его лица она не видела. Неожиданное замечание застало ее врасплох. Габриела понятия не имела, что отвечать, ибо не поняла, с чего это Ричард заговорил о целомудрии. И предпочла промолчать в надежде, что просто ошиблась. Ничего подобного!
— Это ты во всем виновата, — продолжал он. — Не попытайся ты поцеловать меня вчера, мне бы в голову не пришло вспомнить о ней.
Господи, опять он о Джорджине Мэлори! А она была уверена, что с этим покончено навсегда! И это после того, как она из кожи вон лезла, чтобы предупредить его насчет Джеймса. Последний не задумается исполнить угрозу и прикончит Ричарда, если тот вздумает хотя бы раз приблизиться к его жене! Подумать только, ведь Ричард заверил ее, что ни одна женщина не стоит его драгоценной жизни!
— Но ты согласился держаться от нее подальше! — досадливо вскрикнула девушка.
— На время. Но не навсегда.
Габриела подняла глаза к небу. Правда, Ричард этого не заметил, поскольку все еще разглядывал море.
Тогда Габриела попыталась воззвать к его здравому смыслу:
— Знаешь, она необыкновенная женщина.
— Я и сам так думал, — согласился он.
— И ее необычность заключается в страстной любви к мужу. Большинство женщин не таковы. Они выходят замуж по разным причинам и очень редко по любви.
— Как насчет тебя? Собираешься выйти замуж по любви?
— Конечно.
Он неспешно повернулся к ней лицом и теперь сидел, скрестив ноги, рядом со штурвалом.
— Американец уничтожил все твои шансы найти истинную любовь в Лондоне. Мне следовало бы спуститься вниз и сделать из него бифштекс, пока он в цепях. Кто-то должен заставить его пожалеть о содеянном!
— Нет, — возразила она чересчур поспешно. — Не трогай его…
— Ах вот оно что! — перебил он. — Значит, вчерашний поцелуй — спектакль, устроенный ради капитана. Прекрасно понимаю, cherie.
— Что именно ты понимаешь?
Вместо того чтобы ответить, он стал размышлять вслух:
— Знаешь, сумей я хотя бы раз застать леди Мэлори одну, вряд ли она теперь царила бы в моих мыслях. Осталась бы просто приятным воспоминанием. Легкий флирт… в постели, разумеется, иногда творит чудеса. Тебе следовало бы поразмыслить над этим.
70 
