7 
Он вернулся в комнату.
— Да, ужасно гадкая история.
Дзюнко вошла следом за ним и прикрыла за собой застекленную дверь.
— Там еще гораздо худшие непристойности были написаны.
— Непристойности?
— Мол, не верите, так пусть врач проверит ее девственность.
У Киндаити Коскэ от неожиданности глаза полезли на лоб.
— Это с какой стати?
— Да ни с какой! Я думаю, здесь много таких грязных писем гуляет. Мы с Киёми — это только кусочек айсберга, а тут, наверное, полно людей от таких писем мучается. Может, кофе?
— Пожалуй, не откажусь.
— Сейчас, минуточку.
Из кухни по квартире разнесся благоуханный аромат, затем появилась Дзюнко с двумя чашками на подносе.
— Сэнсэй, да что же за шум такой!
— Хм, похоже, и правда кто-то пострадал.
Вдыхая благородный запах кофе, Киндаити принялся вновь рассматривать письмо.
— Как вы считаете, сэнсэй, эти вырезанные слова — они могут что-нибудь подсказать?
— Ну как тебе сказать. Раз уж больше никаких зацепок нет, остается только за это ухватиться.
— Они ведь все из разных журналов и газет?
— Похоже на то. Кропотливая работа, однако… А что, то письмо, которое получила Киёми, оно тоже так начиналось — Ladies and Gentlemen?
— Абсолютно так же. Вот только Киёми не сама его получила. У нее приятель есть, кто именно, она не сказала, вот он и получил. Киёми из-за этого чуть с жизнью не рассталась.
— Это в каком смысле?
— Пыталась с собой покончить. Хорошо, я тогда к ней заглянула.
— Попытка самоубийства?
— Ну да! Я тогда и думать не думала, что окажусь в той же тарелке. Ой, сэнсэй, кажется, патрульная машина приехала!
Действительно, с надсадной сиреной в квартал примчалась полицейская патрульная машина.
— Так что же произошло?
Они вышли на веранду. У северного фасада корпуса 20, где только что стояла небольшая группа людей, успела собраться целая толпа.
— Сэнсэй, что же там, в конце концов?
Голос Дзюнко дрогнул. В этот момент патрульная машина, раздвигая толпящийся народ, подъехала к самому дому и остановилась.
Из машины вышли двое полицейских и тут же скрылись в толпе. Источник волнений, очевидно, находился у стены корпуса 20, как раз напротив квартиры Дзюнко.
— Что произошло, сэнсэй?
— Давай-ка пока отсюда посмотрим.
Киндаити опустил взгляд на свои часы, было уже два.
Один из полицейских выбрался из толпы и поспешно направился к машине. Сейчас будет связываться по рации с управлением.
— Сэнсэй, там действительно что-то случилось!
— Видимо, да.
— Пойдемте взглянем?
— Лучше еще немного постоим здесь.
— А!
— Что такое?
— Сэнсэй, смотрите, вон там девушка вышла, та самая, которую мы встретили. Да на ней лица нет!
В самом деле, из толпы любопытствующих вынырнула фигурка в красно-желтом свитере, и даже издали было заметно, что насчет лица Дзюнко права. Глаза у девушки были вытаращены, взгляд колючий. Двигалась она, неуверенно переставляя ноги, словно была крепко пьяна.
— Киёми-тян! Киёми-тян!
Дзюнко перегнулась через перила. Услышав ее крик, Киёми застыла как вкопанная и посмотрела на веранду.
Пустой, отсутствующий взгляд, подернутый чернотой. В нем плескался дикий страх.
— Киёми, что там случилось? Что, в конце концов, произошло?
Киёми остановилась напротив веранды. На ее лице вспыхнуло негодование.
— Дзюнко, ты давно дома?
— Я все время здесь была. Что там?
— Ты была здесь и не знаешь, из-за чего крик? Ведь все произошло прямо перед твоими окнами!
— У меня же гость. Я поняла, что что-то случилось, но… В чем дело, в конце концов? Что тебя так возмущает?
— Там человека убили!
— Человека убили?!
У Дзюнко перехватило дыхание. Она уставилась на Киёми, а потом вдруг вспыхнула:
— Слушай, а какое это имеет ко мне отношение? Почему ты на меня-то набросилась?
— Еще бы, это же прямо напротив, а ты до сих пор ничего не знаешь! Не странно ли?
— Слушай, кого убили?
Киёми была моложе Дзюнко больше чем на десять лет, но сейчас, когда она стояла, прочно расставив свои ножки в обтягивающих слаксах, и яростно нападала на Дзюнко, в ней сквозила какая-то недетская агрессивность.
— Спрашиваешь, кого? Брось прикидываться! Ишь, не знает она ничего! Убита мадам из «Одуванчика»! Правда, лица там не разберешь, но…
7 
