Последние отзывы

  45  

— Эдит посоветовала мне обратить пристальное внимание на чувство стиля и моды, присущее парижанкам, — призналась Камиль, когда они продолжили свой путь по знаменитой улице.

— Это лучше, чем если бы ты одаривала вниманием парижанских джентльменов, — ответил Джонно. — Считается, что они очень привлекательны. Ты согласна?

— Как сказать, — рассмеялась девушка. — Французы тебе и в подметки не годятся, Джонно Риверс.

Ответом ей был поцелуй. Прямо там, посреди Елисейских полей, по которым спешили по своим делам сотни парижан. И никто, похоже, не возражал. Но ведь это Париж. Город любви. Осенний Париж...

И никто не косился на них, когда Джонно легко подхватил ее, посадил на закорки и побежал вперед. Камиль обвила ногами его талию, а руками — шею.

— Отпусти! Поставь меня! — беспомощно кричала она, задыхаясь от хохота. Но он ее не слушал.

Они смеялись как дети. Он бежал вдоль по улице, мимо двух параллельных рядов деревьев, а осенние листья кружились в воздухе в медленном вальсе, загораясь в лучах солнца, вспыхивая яркими красноватыми цветами, будто блестки на бальном платье.

Наконец, когда они оба насмеялись, он осторожно поставил ее на тротуар и поцеловал.

Париж с Джонно был великолепен. Идеален.

Весь следующий день наполнился радостью. Камиль и не подозревала, что можно быть такой счастливой каждую минуту дня. И ночи.

Они с Джонно были влюблены друг в друга. Одни посреди большого города, где их никто не знал. Они ничего не планировали, просто жили, наслаждаясь каждым мгновеньем, спонтанно придумывая себе занятия. Шли на рынок за свежими багетами и сыром бри, потом решили устроить импровизированный пикник в Люксембургском саду. Обойдя все картинные галереи, отправлялись поужинать в Латинский квартал. После спектакля в театре шли пешком до дома рука об руку по берегу сонной Сены, освещенной фонарями.

Джонно взял напрокат спортивную машину, и они поехали на юг от Парижа и провели день, колеся по дорогам среди лоскутного одеяла полей, уединенных хуторов с медово-коричневыми крышами и серыми каменными стенами. Они перекусили у реки, любуясь тем, как темный шелк воды легко расстилается под тяжелыми сводчатыми арками старинного моста, нежно целуя садовые заборы многовековых имений, и убегает в тень поникших ив и мощных дубов, росших дальше по берегам.

— Как все эти пейзажи непохожи на нашу австралийскую природу, правда? — заметила Камиль.

Джонно растянулся на пледе, постеленном на землю для пикника, подпер голову рукой, окинул окрестности взглядом и лениво улыбнулся ей.

— Кажется, мы с тобой уже говорили, что во Франции все очень французское.

Девушка рассмеялась. Он притянул ее ближе и снова поцеловал.

Вернувшись в Париж, они зашли в Собор парижской богоматери и поставили свечи. Потом целовались на вершине Эйфелевой башни и побежали домой заниматься любовью. Опять и опять.

— Я никогда не была так счастлива, — призналась Камиль, лежа в сладостном кольце его рук, и посмотрела в длинное узкое окно, из которого были видны голые ветки деревьев и остроконечные крыши домов, неясно вырисовывавшихся на фоне серовато-голубого утреннего неба.

— Знаешь, я тоже, — пробормотал Джонно, опуская голову, чтобы поцеловать ее плечо теплыми губами.

Она обернулась и улыбнулась ему, очертила кончиком пальца его профиль, наслаждаясь мягкостью его кожи, скользнула по его лбу, между двух темных бровей, по прямому носу, по чувственным губам к шершавому небритому подбородку.

— Спасибо тебе, Джонно, — прошептала Камиль. — Спасибо, что столько ждал меня.

Ее рука застыла на его подбородке. Джонно поймал ее, поднес тонкие пальцы к своим губам и поцеловал каждый медленно, как будто задумчиво.

— Я тебе не меньше благодарен, — ответил он, прижавшись губами к ее ладони, потом к запястью, к впадине локтя.

Они не говорили о любви. Разговоры о любви привели бы к теме женитьбы и семьи. А они оба знали, что это запретная тема. На дворе двадцать первый век. Никаких условностей, никаких серьезных обязательств. Им хорошо вместе. И они будут жить только сегодняшним днем.

Камиль улыбнулась, зевнула и потянулась у него под боком, как сонная кошка, наслаждаясь безбрежностью и глубиной своего счастья и блаженным ощущением свободы, которое пришло вместе с ним.

Она снова сладко потянулась и перекатилась на другой бок. Они оба знали: это прелюдия перед новым порывом страсти.

  45