Последние отзывы

  172  

Из-под Кёркстоллского виадука показался человек, сильно смахивающий на хорька. Джек Скелгейт был мелким скупщиком краденого и не раз приносил Чедвику пользу в качестве информатора. Чедвик выбрал для этого дела именно Скелгейта, поскольку на него имелось столько материала, что инспектор мог бы засадить его на ближайшие десять лет, а тюрьмы Скелгейт панически боялся. Что, как не раз думал Чедвик, должно было бы побудить его избрать себе другое, более достойное поприще, но некоторые люди не умеют выстраивать подобные логические связи. Вот почему за решеткой всегда полно народу. Скелгейт, увы, тоже был безжалостно обделен здравым смыслом. Впрочем, Чедвику это было только на руку.

— Паршивая погодка-то, вот чего, — заявил Скелгейт вместо приветствия, как всегда хлюпая вечно простуженным носом.

— На Кросс-Гейтс вчера ночью было ограбление, — сказал Чедвик. — Кто-то уехал на машине с пятнадцатью ящиками столовых приборов. Отличные. Серебряные. Тебе в руки они, часом, не попадали?

— Столовое серебро, говорите? Давненько ничего такого не видал, вот чего.

— Но ты дашь мне знать, если увидишь?

— Ясное дело, мистер Чедвик.

— Мы думаем, что за этим может стоять банда Ньютона, а ты знаешь, как я заинтересован в том, чтобы их посадить.

При слове «посадить» Скелгейта передернуло, хотя оно относилось не к нему.

— Стало быть, Ньютоны. Сволочные рожи они, вот чего.

— Возможно, они планируют новые налеты. Если что-то услышишь, мы с тобой могли бы заключить наше обычное соглашение.

— Буду держать ушки на макушке, мистер Чедвик, вот чего. — Скелгейт зыркнул по сторонам маленькими глазками хорька. Мания преследования была еще одной его отличительной чертой: он вечно боялся, что кто-то за ним наблюдает или подслушивает его. — Это все, мистер Чедвик? Можно я пойду? А то я не хочу, чтоб нас видели вместе. Эти Ньютоны — свирепые гады. Им ничего не стоит на месячишко уложить человека в больницу, вот чего.

Чедвик помолчал; он внутренне напрягся, понимая, что вот-вот переступит черту и возврата уже не будет. Больше всего на свете он хотел, чтобы Ивонна вернулась домой, а Мак-Гэррити сел в тюрьму за убийство Линды Лофтхаус. Быть может, тогда он обретет покой?.. Но в глубине души инспектор отдавал себе отчет, что все идет к тому, чтобы душевный покой покинул его навсегда. Строгое религиозное воспитание подсказывало Чедвику: совершив то, что он задумал, он обрекает себя на вечные адские муки. Что ж, пусть будет так.

Он ощутил внезапную тяжесть в груди. Не острую боль — просто тяжесть; ему всегда казалось, что так должны чувствовать себя несчастные страдальцы, у которых «разбито сердце», как поют в сентиментальных песенках. Подобное чувство Чедвик испытал лишь однажды: когда выбегал с десантного корабля на берег утром шестого июня сорок четвертого, но в тот день в шуме и дыме сражения он скоро позабыл про тяжесть в сердце, пытаясь уклониться от минометного и пулеметного огня.

— У меня к тебе еще одна просьба, — выдавил Чедвик с трудом.

Скелгейту это явно не понравилось. Он чуть ли не подпрыгивал на месте, переступая с пятки на носок.

— Чего еще? — спросил он. — Вы ж знаете, я для вас все сделаю, что могу.

— Мне нужен пружинный нож. — Вот и все. Теперь он это сказал.

— Пружинный нож?

— Да. С черепаховой ручкой.

— А зачем вам пружинный нож?

Чедвик сурово поглядел на него:

— Сможешь достать?

— Ясное дело, — ответил Скелгейт. — Проще, чем яйцо из-под курицы.

— Когда?

— А когда он вам нужен?

— Побыстрее.

— Завтра, на этом же месте, в это же время?

— В самый раз, — ответил Чедвик. — Буду тебя ждать.

— Не волнуйтесь, приду. — Скелгейт огляделся, убедился, что беспокоиться не о чем, и припустил вниз по береговой дорожке. Чедвик смотрел ему вслед и спрашивал себя: что же привело его, Чедвика, в это Богом забытое место с такой богопротивной целью? Потом он повернулся и зашагал под дождем обратно к машине.

  172