80 
— И старый герой войны, которому должно быть позволено оставить этот мир достойно, вы это хотели сказать?
— Нечто вроде этого. — Даниель улыбнулся и выдержал небольшую паузу. — Но я, в любом случае, далеко не единственный, кто готов просить вас о милосердии. Делайте, что считаете нужным. Мы все вас поймем. Просто я надеюсь, что вы примете правильное решение. Bon voyage[38].
Он протянул мне руку. Я колебалась, затем протянула ему свою. И в момент рукопожатия вновь вспыхнуло во мне прежнее пламя, сладостный маленький огонек в недрах моего живота.
Я отняла руку первая. Он медленно отнял свою.
— Как я уже говорил вам, Ханна, не все тут было обманом. При иных обстоятельствах…
— Да нет уж, работа прежде удовольствий. Теперь, кажется, все европейцы помешались на этом.
— А может, через какое-то время, когда я буду в Лондоне?..
Но кому хочется быть лишь одним из имен на последних страницах записной книжки? Частный детектив должен иметь свою гордость.
— Да, возможно…
Тут появился Морис, сел за руль и сразу же включил зажигание. Пора трогаться в путь. Я нажала кнопку, и стекло бесшумно поднялось. Пока мы не отъехали, я тупо смотрела в затылок Мориса. Но потом все же обернулась, чтобы кинуть последний взор на подъездную аллею. Но Даниель Дэвю уже исчез, видно, поспешил присоединиться к семейству и потрепанному жизнью старику, шаркающей походкой бредущему к смерти. А я тем временем нахожусь en route[39] к Англии и к той бездетной леди, которая двигалась к смерти тем же путем, что и старый бездетный француз, хотя, возможно, с большей грацией.
В конце концов я все же воспользовалась предложением довезти меня до аэропорта. Потраченное время и расходы на транспорт пожрут еще больше старушкиных денег, а так я просто забегу в отель за своими пожитками и сразу же отправлюсь в аэропорт Шарля де Голля. И вот, ожидая в накопителе, пока самолеты неуклюже расползутся по своим местам, я обратила внимание на нескольких французских бизнесменов и вовлекла их в любезную болтовню. Исподволь навела разговор на Бельмона и услышала то же самое, что уже знала от его племянника: чудесный человек, сочетающий в себе массу добродетелей с силой и властностью, человек, который заботится о росте валового национального продукта так же добросовестно, как и о своем собственном банковском счете. Полное единодушие. Неужели человеку так важно иметь хоть что-то, схожее с идеалом? Я начала удивляться собственному цинизму.
Мы вылетели при свете солнца, а приземлились в пасмурном и мрачном Лондоне. Возвратившись домой, я поняла, что в мое отсутствие меня не забывали. Фрэнк звонил дважды, и мать оставила на автоответчике напоминание, что день рождения отца будет… вчера. Прекрасно! Надеюсь, Кэт догадалась прибавить мое имя к их подарку. Но первым делом — работа! Я дозвонилась до Хитроу. Всегда надо ставить точки над i, Ханна. Удивительно, как много можно порой выяснить, пойдя по незначительному следу. На это, правда, ушло больше времени, чем я думала. Сведения о частных рейсах не получишь в справочной аэропорта. «Британские авиалинии» соединили меня с «Эр Франс», а те, в свою очередь, связали с Оперативным центром и, наконец, с дежурным менеджером Оперативного центра, который в конце концов нашел то, что мне требовалось. Суббота, 18 января, приземление в 8.40 вечера. Информация была не совсем открытой, а потому доступа к списку пассажиров я не получила, однако дежурный подтвердил, что пилотом действительно был Даниель Дэвю. Не так много, как я ожидала, но хотя бы время его прилета подтвердилось.
Сев за стол, я стала думать, что делать дальше. За окном шел затяжной мелкий дождь. Вдруг я ощутила страшный голод, а это, как подсказывал опыт, верный признак окончания работы. Да и что тут еще раскопаешь? Сделано все, за что мне заплачено: провал в жизни Кэролайн Гамильтон теперь заполнен, но я так долго занималась этим, что уже истратила весь аванс. Если даже и не вся правда выяснена, пусть клиент сам решает, нужна ли она ему вся и стоит ли тратить деньги на то, чтобы я продолжала копать дальше. Приготовив себе большую чашку черного кофе, я достала фотографии Кэролайн, расставила их перед собою и села писать отчет для мисс Патрик.
Отчеты частного сыщика напоминают школьные сочинения, а в данном случае, скорее, игру в последовательность: Кэролайн Гамильтон встретилась с Жюлем Бельмоном зимой, во французском особняке. Он сказал ей… Она ему ответила… Они договорились о том-то и о том-то. Потом произошло то-то… Вследствие чего… Словом, закончила я в полночь. Старалась писать как можно более выразительно, чтобы отчет не был банальным набором казенных слов. Но не так-то это легко. За последние несколько недель кое-что изменилось. Рыжеволосая незнакомка Кэролайн Гамильтон исчезла, и проявился другой, более отчетливый портрет. Так проступает в растворе химикалий фотография. Пытаясь осмыслить это, раздвинув снимки веером, как раздвигают в руке игральные карты, я неожиданно обнаружила, что перед моим мысленным взором не один образ, а два, нечто вроде двойной экспозиции. Первый образ был достаточно прост: юная девушка, вскормленная мечтами и ожиданиями опекунши, очнувшись, оказалась лицом к лицу с тем фактом, что даже талант не способен защитить от неудач. И тогда начинается долгий путь вниз, от близкого, уже почти достигнутого успеха до студии «Херувим», потом объявление в газете и отсюда, неумолимо, к трагедии. Я вспомнила слова Даниеля, что она всегда немного смущалась его, поскольку не была уверена в том, что правильно распоряжается своей жизнью, и не понимает, во что дала себя вовлечь. Итак, попытавшись выкарабкаться из одной запутанной и неприятной ситуации, Кэролайн угодила в другую, только на этот раз она ступила на путь, откуда не возвращаются. Какая душераздирающая повесть: жизнь как зыбучий песок, одно неверное движение, и вас засасывает в темные губительные недра. И вот еще что не давало мне покоя, когда я писала отчет: неужели трагедия была так неизбежна? И действительно ли Кэролайн была столь беспомощна? Проще всего, конечно, возложить всю вину на мертвых. Они прекрасно подходят на роль виновных. Итак, она была молода и разочарована жизнью. Это все, что мы знаем. Так в чем же ее вина? Вторая Кэролайн, хоть и четче очерченная, оставалась самой собой. Она была здорова, красива, сообразительна, любила жизнь и заботилась о своей индивидуальности, что очаровало миссис Сангер и заставило ее написать о девушке прекрасный отзыв. А та и вправду оказалась достаточно сообразительной, чтобы на протяжении шести месяцев успешно вести двойную жизнь, фабрикуя для мисс Патрик одну реальность, в то время как сама она жила в другой. Но есть еще одно: Скотт Рассел, молодой человек с длинными ресницами, довольно долго работал рядом с этой девушкой. Я вспомнила его грустное остроумие, и гнев, которым он поддерживал себя в те минуты, когда иссякал оптимизм. Это был совсем не того сорта паренек, чтобы общаться с занудами и неудачниками. А может, Кэролайн и вообще не была неудачницей? В таком случае история, которую я написала для мисс Патрик, все еще не имеет удовлетворительного конца.
80 
