38 
— Пожалуй, вы правы, — согласилась она, — но вы можете предъявить хоть какую-нибудь рекомендацию?
— У меня ничего нет.
Она поинтересовалась, где мой багаж, я объяснила ей, когда он прибудет. Она задумалась. В этот момент из вестибюля донесся звук мужских шагов, быстро направляющихся к парадной двери. (Тут я поведу рассказ так, как будто тогда я понимала, что происходит, на самом же деле я почти ничего не уловила, но впоследствии мне все перевели.)
— Кто это там? — спросила мадам Бек, прислушиваясь к шагам.
— Господин Поль, — ответила учительница. — Он вел вечерние занятия в старшем классе.
— Он-то мне и нужен! Позовите его.
Учительница подбежала к двери и окликнула господина Поля. Вошел коренастый, смуглый человек в очках.
— Кузен, — обратилась к нему мадам Бек, — хочу выслушать ваше мнение. Всем известно, как вы искусны в физиогномике. Покажите свое мастерство и исследуйте это лицо.
Человек уставился на меня через очки. Плотно сжатые губы и наморщенный лоб, должно быть, означали, что он видит меня насквозь и никакая завеса не может скрыть от него истину.
— Мне все ясно.
— Et qu'en dites-vous?[31]
— Mais bien de choses,[32] — последовал ответ прорицателя.
— Но плохое или хорошее?
— Несомненно, и то, и другое.
— Ей можно доверять?
— Вы ведете переговоры по серьезному вопросу?
— Она хочет, чтобы я взяла ее к себе на должность бонны или гувернантки. Рассказала о себе вполне убедительную историю, но не может представить никаких рекомендаций.
— Она иностранка?
— Видно же, что англичанка.
— По-французски говорит?
— Ни слова.
— Понимает?
— Нет.
— Значит, в ее присутствии можно говорить открыто?
— Безусловно.
Он вновь пристально взглянул на меня.
— Вы нуждаетесь в ее услугах?
— Они бы мне пригодились. Вы ведь знаете, как мне отвратительна мадам Свини.
Он опять внимательно всмотрелся в меня. Окончательное суждение было таким же неопределенным, как и все предшествующее.
— Возьмите ее. Если в этой натуре восторжествует доброе начало, то ваш поступок будет вознагражден, если же — злое, то… eh, bien! ma, cousine, ce sera toujours une bonne oeuvre.[33]
Поклонившись и пожелав bon soir,[34] сей неуверенный вершитель моей судьбы исчез.
Мадам все-таки в тот вечер взяла меня к себе на службу, и милостью божией я была избавлена от необходимости вернуться на пустынную, мрачную, враждебную улицу.
Глава VIII
МАДАМ БЕК
Поступив в распоряжение maitresse, я прошла за ней по узкому коридору в кухню — очень чистую, но для английского глаза непривычную. Сначала мне показалось, что в ней нет ничего для приготовления пищи — ни очага, ни плиты, но выяснилось, я просто не поняла, что огромная печь, занимающая целый угол, отлично заменяет и то и другое. Гордыня еще не обуяла мое сердце, но все же я ощутила облегчение, когда убедилась, что меня не оставили в кухне, чего я несколько опасалась, а провели в небольшую заднюю комнатку, которую здесь называли «чулан». Кухарка в кофте, короткой юбке и деревянных башмаках подала мне ужин — мясо неизвестного происхождения под странным кисловатым, но приятным соусом, картофельное пюре, приправленное сама не знаю чем — вероятно, уксусом и сахаром, тартинку, т. е. тонкий ломтик хлеба с маслом, и печеную грушу. Я была благодарна за ужин и ела с аппетитом, так как проголодалась.
После priere du soir[35] явилась сама мадам, чтобы вновь взглянуть на меня. Она провела меня через несколько чрезвычайно тесных спален — позднее мне стало известно, что некогда они служили монахиням кельями, эта часть дома и впрямь была древней — и через часовню — длинный, низкий, мрачный зал с тусклым распятием на стене и двумя слабо горящими восковыми свечами. Мы вошли в комнату, где в маленьких кроватках спало трое детей. Здесь было душно и жарко от натопленной печи, да к тому же пахло чем-то отнюдь не нежным, а скорее крепким; аромат этот, столь неожиданный в детской комнате, напоминал смесь дыма и спиртовой эссенции, короче — запах виски.
Около стола, на котором шипел и угасал огарок оплывшей до самого подсвечника свечи, крепко спала, сидя на стуле, грузная женщина в широком, полосатом, ярком шелковом платье и совершенно не подходящем к нему накрахмаленном переднике. Для полноты и точности картины следует отметить, что рядом с рукой спящей красавицы стоял пустой стакан.
31
Ну что же вы скажете? (фр.).
32
Многое (фр.).
33
Послушайте, кузина, ведь поступок этот все равно останется благородным (фр.).
34
Спокойной ночи (фр.).
35
Вечерней молитвы (фр.).
38 
