Последние отзывы

  108  

Что-то такое особенное проскочило в голосе Герасима, что-то не то в интонации, не то в едва заметной паузе перед словом «всех».

— Ну-ка, ну-ка, — Мишка слегка наклонился вперед и заглянул Герасиму в лицо — все люди хорошие, или, все-таки, кто-то лучше других? И не дева ли это, случайно, ясноглазая, да ликом пригожая?

Герасим заметно смутился и пробурчал в ответ нечто невразумительное. Впрочем, Мишке ясный ответ и не понадобился, все было ясно и так.

— Как подъедем, укажешь мне на дома наших братьев во Христе, я десятника Егора предупрежу. А с остальными… если сопротивления не будет, то и наши злобствовать не станут, но если… сам понимаешь — война. Нас меньше трех десятков, а там сотня, да еще эти. — Мишка указал назад, на возниц. — Так что, если хочешь, чтобы все миром обошлось, думай: как это сделать можно? Мы же не звери, но и убивать себя не дадим.

— А если я вам полеведа сдам, с остальными милостиво обойдетесь? От него много пользы быть может, он…

— А что, полевед там живет?

— Старший сын его. Только он уже давно сам работает, без отца, а в прошлом году насовсем сюда перебрался… или прислали его, не знаю. Его дом приметный — на отшибе стоит. Он все у брата Иеремии прививке черенков выучиться хотел, а теперь еще и на Софью заглядываться стал, хоть одну жену уже и имеет…

— Ага, значит, Софьей ее зовут?

— Боярич! Если ее кто хоть пальцем…

— Покажешь мне ее, а я к ее дому охрану приставлю. Не бойся, ничего с твоей зазнобой не случится. А если хочешь, то с собой ее возьмем. Обвенчаетесь, заживете…

— В настоящем Храме Божьем?

— А что такое?

— Так я же никогда настоящего Храма Божьего не видал! Отче Моисей рассказывал, а видеть не приходилось! У вас Храм настоящий — с образами, с алтарем?

— Конечно! И пастырь у нас замечательный — отец Михаил — в Царьграде учился! Ха! Слушай, Герась, а мы ведь, как сваты твои едем! Вот сейчас заявимся и скажем: «У вас товар, у нас купец!» Вот отца-то твоей Софьюшки удивим! Не посмеет тебе отказать!

«Господи, бедный парень! Наверно представляет себе, что-нибудь вроде Софийского собора, а у нас церквуха-то — просто дом, побольше других, да с колокольней. И образов-то всего несколько штук — куда там до полного иконостаса. Хотя, он же и такого не видел никогда. М-да, к чему привыкли… Помните сэр Майкл, как остолбенел ваш однополчанин из Николаева, когда увидел Большой Петергофский каскад? Вы-то им тоже, конечно, восхищались, но привыкли-то к нему с детства, даже и в голову не приходило, что можно вот так восхищенно замереть! Нет, сэр, не зря вы отцу Михаилу пообещали каменный храм в крепости поставить, не зря! Вот ради таких Герасимов — чистых душой, почти ничего в жизни не видевших, но таких… одним словом, таких, и стоит стараться! И засуньте свой материализм, который, на самом-то деле, по большому счету есть ни что иное, как скепсис с изрядной долей цинизма, куда подальше!»

* * *

Заночевать пришлось у виноделов. Пока вернулись на пасеку, чтобы загрузить в «мобилизованные» телеги мед и воск, пока добрались до огромного фруктового сада и винокурни, да там еще повозиться пришлось, хотя особого сопротивления оказывать никто и не стал, отправляться в обратный путь оказалось поздно, да и отдых требовался, что людям, что лошадям.

Выспаться, однако, толком не удалось. Пришлось выставлять дозоры вокруг поселка — мало ли что, разбить-то дружину Журавля разбили, но не бывает же так, чтобы из двух сотен людей никто не спасся, да и местные жители, за исключением христиан, смотрели, мягко говоря, неласково. Еще одна забота — не допустить ратников к винным погребам, иначе утром их придется грузить на телеги вместе с бочками. Охранять, опять же, отрокам — поставить ратников караулить емкости с хмельным, все равно, что пустить козлов в огород.

Дело уже шло к полуночи, когда Мишка, со стоном облегчения стащил с себя доспех и сапоги, смотал с ног «благоухающие» портянки и отлепил от спины пропотевшую рубаху. Вечер выдался душный, с севера наползали грозовые тучи, и забираться в жилище не хотелось — Мишка не притронулся к оставленной ему еде и устроил себе постель в стоящей под навесом телеге. Рядом хрустел сеном Зверь, под тем же навесом устраивался на ночлег Немой — лучшей охраны и не требовалось, поэтому Мишка, оставив без внимания доносившиеся от винного погреба препирательства кого-то из ратников с караульными отроками, блаженно откинулся на спину, уснув еще до того, как голова коснулась пристроенного вместо подушки седла. Не разбудили его ни гром, ни шум дождя, ни отблески молний.

  108