Особенно,... 
59 
Но, когда я открыл дверцу и вылез из машины, я заметил какое-то движение. Входная дверь открылась, и на улицу вышла женщина. На ней были потертые темно-синие джинсы давно немодного фасона и красно-коричневый свитер, который неведомая добрая душа все-таки сунула в стиральную машину, может, с год назад. На ногах у нее были огромные резиновые рыбацкие сапоги. В светло-русых волосах виднелась седина — гораздо больше, чем во время нашей последней встречи. Худое лицо было покрыто сетью морщин, но я все равно тотчас узнал Метте Ольсен. Даже теперь, десять лет спустя.
А она нет — прищурилась, глядя на меня, и недобро выдохнула:
— Кто такой? Чего надо?
— Веум, — сказал я. — Не знаю, помните ли вы меня.
Несмотря на то, что ей никак не могло быть больше сорока, выглядела она на все пятьдесят и даже больше. Она чуть располнела, но казалась дряблой и нездоровой.
— Веум? — Она прикрыла один глаз, а другим внимательно посмотрела на меня. — Да, я помню вас… Вы с теми были… Со свиньями из охраны детства.
— Да. Но я там больше не работаю.
Метте пошатнулась и взмахнула руками, ловя равновесие:
— Так и чего вам тогда?
— Я приехал по поводу вашего сына.
Она подняла голову и спросила тихим голосом, так что я еле расслышал:
— Ян-малыш?… Чего с ним?
— Вы не читали газет?
— Я не выписываю газет!
— А радио? Телевизор у вас есть?
— Ну да… какое-то шоу я смотрела…
И вдруг до нее дошел, смысл моего вопроса. Метте еще раз пошатнулась — потому что резко повернула голову и бросила взгляд на другую сторону Йольстера, на горы, за которыми лежал Аньедален.
— Так это у… Чего вы сказали? Что с Яном-малышом?!
Я подхватил ее. Она встревожилась не на шутку. А ведь она не читала газет, да если бы и читала — там не было ни одного имени. Радио и телевидение были еще более сдержанны в отношении этого убийства.
— С ним все хорошо, — ответил я, чтобы она поняла — он жив. А вот чтобы рассказать остальное, нужно было долго подбирать слова. — Можно мне зайти к вам на минуточку? — Она непонимающе посмотрела на меня. — Здесь холодновато для разговора.
— Ну… — Метте снова взмахнула руками, повернулась ко мне спиной и ушла в дом, однако дверь оставила распахнутой — в знак того, что я могу пройти за ней.
Я вошел в темный коридор и по крутой лестнице поднялся наверх. Дальше двери вели — одна в кухню, другая в комнату. Она пошла в кухню, я двинулся за ней. Метте показала рукой на стол, накрытый липкой клеенкой с узором из маленьких голубых квадратиков. Посреди стола стоял большущий кофейник. Возле него была пустая чашка, вся в кофейных потеках. У раковины возле окна валялись хлебные крошки, пачка маргарина, открытая упаковка с колбасной нарезкой и полупустая банка варенья. Воздух тут был до тошноты спертый, пахло объедками и немытой посудой.
Она присела за стол, взяла чашку, убедилась, что она пуста, и налила туда из кофейника черную как смола давно остывшую жидкость. Мне она не предложила, чему я был только рад.
Она сидела, сгорбившись, на стуле, держа чашку обеими руками. Казалось, ей потребовалось чудовищное усилие, чтобы наконец поднять голову и посмотреть на меня. Глаза были уставшие, а взгляд тупой, как будто она находилась в состоянии глубокой депрессии.
— Так это то двойное убийство, да? Вы об этом хотите сказать?
Я кивнул.
— Но сначала вы мне скажите, Метте, как давно вы здесь живете?
— А это вас касается? — вызывающе ответила она вопросом, но потом подумала секунду и добавила: — Скоро два года как.
— А что заставило вас переехать?
— Да тошно стало в городе! — проговорила она с жаром. — Мне уж давно надо было уехать. Тогда, может, все по-другому бы вышло…
— Но ведь не обязательно было ехать именно сюда?
— Это вы к чему?
— У вас тут родственники? Семья? — Я окинул взглядом грязные пустые стены. — Кто-то, кто жил тут до вас?
Она слегка кивнула:
— Уехали они. И отдали мне это все задаром, как только я попросила. С землей, конечно, ничего особо не сделаешь. Камни одни, а не земля. Никому это все было не нужно — в земле-то ковыряться. Маята только, я это поняла со временем.
— Это была единственная причина, по которой вы переехали в Йольстер?
— Да я же сказала уже! Я ни гроша за это не платила.
— А не потому, что Ян-малыш живет тут неподалеку? Прямо в соседней долине — так что можно за ним приглядывать.
59 
