Последние отзывы

  121  

– А вы можете дать мне ответ на этот вопрос? – спросил он дрогнувшим голосом. – Потому что сам не знаю его. Ни один ответ не подходит. Я могу сидеть, думать об этом, говорить, как следует поступить, как должно быть. Но уже тринадцать лет, мистер Александер, я не могу ответить на этот вопрос.

Он наклонился вперед, и его лоб коснулся холодной деревянной обшивки.

* * *

Судья объявил десятиминутный перерыв, перед тем как Сара Фитцджеральд начнет перекрестный допрос, чтобы свидетель собрался с мыслями. Мы с Анной спустились вниз к торговым автоматам, где за доллар можно получить водянистый чай и еще более водянистый суп. Она села, зацепившись ступнями за ножки табурета, и, когда я подал ей чашку горячего шоколада, поставила ее на стол, не притронувшись.

– Я никогда не видела, чтобы папа плакал, – сказала она. – Мама постоянно плачет из-за Кейт, но папа… Если он и плакал, то делал все возможное, чтобы мы этого не увидели.

– Анна…

– Вы думаете, это из-за меня? – спросила она, повернувшись ко мне. – Думаете, не нужно было просить его приходить сегодня сюда?

– Даже если бы ты не попросила, судья все равно захотел бы выслушать его показания. – Я покачал головой. – Анна, тебе придется сделать это самой.

Она настороженно посмотрела на меня.

– Сделать что?

– Дать показания.

Она захлопала глазами.

– Вы шутите?

– Я был уверен, что судья решит дело в твою пользу, увидев, что папа поддерживает твое решение. Но, к сожалению, все оказалось не так. И я не представляю, что скажет Джулия. Даже если она на твоей стороне, судье Десальво будет необходимо убедиться, что ты достаточно взрослая, чтобы принимать такие решения самостоятельно, независимо от родителей.

– Вы хотите сказать, что мне придется выступать перед всеми? Как свидетелю?

Я с самого начала знал, что рано или поздно Анна должна стать за свидетельскую стойку. Когда речь идет о выходе несовершеннолетних из-под опеки, судья решает, хочет ли он услышать самого несовершеннолетнего. Возможно, Анна и боится давать показания, но я знаю, что подсознательно она хочет именно этого. Для чего еще подавать в суд, если не для того, чтобы тебя наконец выслушали?

– Вы говорили вчера, что мне не придется давать показания, – проговорила Анна, начиная волноваться.

– Я ошибся.

– Я наняла вас, чтобы вы сказали всем то, чего я хочу.

– Как видишь, так не выходит. Ты подала в суд. Ты не хотела быть больше тем человеком, каким тебя заставляли быть тринадцать лет. Это значит, что придется поднять занавес и показать нам этого человека.

– Половина взрослых на этой планете не знает, кто они на самом деле, но каждый день самостоятельно принимают решения, – возразила Анна.

– Им больше тринадцати. Послушай, – сказал я, подойдя вплотную к тому, что считал самым важным. – Я знаю, что раньше, когда ты высказывала свое мнение, это было бесполезно. Но я обещаю тебе, что в этот раз, когда ты станешь говорить, все будут слушать.

Но эффект от моих слов получился неожиданным.

– Я ни за что не буду выступать, – заявила Анна.

– Анна, выступать в качестве свидетеля на самом деле совсем нестрашно…

– Это страшно, Кемпбелл. Это очень страшно. И я не буду этого делать.

– Если ты не дашь показаний, мы проиграем.

– Тогда придумайте другой способ выиграть. Вы же адвокат. Я не мог позволить ей вывести меня из себя. Стараясь успокоиться, я побарабанил пальцами по столу.

– Ты можешь объяснить мне, почему так яростно сопротивляешься?

Она взглянула на меня.

– Нет.

– Нет, ты не сопротивляешься? Или нет, ты мне не скажешь?

– Есть некоторые вещи, о которых я не люблю рассказывать. – Ее лицо напряглось. – Кто-кто, а вы должны меня понять.

Она точно знала, на какие кнопки нажать.

– Может, все-таки расскажешь? – настаивал я.

– Я не передумаю.

Я встал и выбросил стаканчик со своим нетронутым кофе в корзину для мусора.

– Хорошо, – сказал я. – Только не надейся, что я смогу изменить твою жизнь.

Сара

Интересно, как с течением времени меняется внешность человека. Если свет падает на лицо Брайана под определенным углом, я все еще вижу голубизну его глаз, которая всегда напоминала мне океан, где мне еще предстоит поплавать. Под четким контуром его улыбки подбородок как будто раздваивался – это первая черта, которую я искала в своих новорожденных детях. В нем есть решительность, тихая сила и способность жить в мире с самим собой, чего мне всегда не хватало. Это те качества, которые заставили меня влюбиться в своего мужа. Если сейчас я иногда не узнаю его, то это не обязательно его вина. Перемены ведь не всегда к худшему, оболочка, которая образуется вокруг песчинки, кому-то кажется камешком, а кому-то жемчужиной.

  121