с удовольствием перечитала 
106 
Повисла короткая пауза, в течение которой Райан пристально смотрел на Китти, пытаясь понять, что такого важного она пришла ему сообщить. Девушка почувствовала, как что-то коснулось ее ноги, и вздрогнула, поняв, что Райан гладит ее лодыжку мыском ботинка.
Китти откашлялась:
— Я тут получила кое-что. Думаю, тебе…
Конвоир сделал шаг вперед и пнул по ножке стола с такой силой, что тот сдвинулся с места на несколько дюймов.
— Никакой информации, — прорычал грубиян.
Вновь повисла пауза, на сей раз более продолжительная.
— Ты придешь завтра на суд? — спросил Райан.
— Я… я не знаю, — вымолвила Китти и расплакалась.
Райан порылся в кармане и протянул девушке носовой платок. Он был достаточно грязным, но Китти все же высморкалась, причем так громко, что конвоир подскочил от неожиданности.
— Прости, — сказала Китти, — но я так переживаю за тебя. Пожалуй, пойду, а то только расстраиваю тебя.
Райан мрачно кивнул, но не попытался ее переубедить.
— Я хочу уйти, — обратилась Китти к конвоиру, и тот кивнул.
Девушка сунула платок за корсаж, поспешно убедившись, что квитанция не проскочила вниз. После этого она встала, не сводя глаз с Райана и тем самым призывая его к готовности. Мужчина тоже встал со своего стула, со скрипом отодвинув его от стола.
У двери Китти громко зарыдала. Развернувшись, она бросилась к Райану и принялась страстно его целовать, тотчас же ощутив надежность и тепло его рук, крепко прижимающих ее к мощной груди. Она подумала, что была бы счастлива стоять так вечно. Эта мысль привела ее в замешательство.
— Эй! Достаточно! — закричал конвойный и бросился растаскивать «супругов».
Китти споткнулась и ударилась головой о стену. Конвойный замахнулся на нее.
— Давай-давай, проваливай! — сказал он, крепко держа Райана за руку.
Китти кивнула, еще раз посмотрела на Райана и поспешила прочь. Ухо, которым она ударилась о стену, горело, а рукав платья оказался разорванным. Но все это не имело значения, потому что поддельная квитанция была теперь надежно спрятана у Райана под рубашкой.
Друзья были рады тому, что приехали загодя, потому что зал суда быстро заполнялся народом.
— Неужели все эти люди пришли посмотреть на Райана? — с сомнением спросила Китти у миссис Дойл, втиснувшейся на лавку рядом с ней.
— Нет. Но это своего рода развлечение, — ответила женщина, отламывая кусок сдобной булочки. — В суде всегда много народа.
В зале было довольно шумно. Люди переговаривались, окликали знакомых, словно находились на каком-то увеселительном мероприятии. Взглянув на внушительных размеров часы, висевшие на противоположной от скамьи подсудимых стене, Китти поняла, что начало заседания задерживается. Райана должны были привести в половине одиннадцатого, но часы уже показывали без пяти, а судья так и не появился в зале. Со своего места Китти видела мистера Кингхейзела, сидящего на стуле за длинным столом, стоявшим перед кафедрой судьи. На другом конце комнаты сидел еще один мужчина в пыльной черной мантии и парике. Привстав, Китти обратилась к Ястребу, который сидел рядом с Шарки через три человека от нее.
— Это Клемент Прентис? — спросила девушка, указывая на мужчину в черном.
Ястреб кивнул.
— Он хороший адвокат?
Лицо Ястреба расплылось в лучезарной улыбке, которую можно было увидеть нечасто.
— Какое теперь это имеет значение?
Китти рассмеялась и уселась на свое место в предвкушении судебного заседания, которое обещало быть весьма захватывающим.
Наконец дверь распахнулась, и появившийся в зале мужчина торжественно провозгласил:
— Встать. Судья Роупер!
— Кто это? — спросила Китти, поднимаясь с места.
Миссис Дойл осталась сидеть и даже не оторвалась от своей булочки.
— Судебный исполнитель.
Спустя мгновение в зале появился и сам судья Роупер в черной с красной отделкой мантии, в очках и массивном сером парике. Китти судья показался уставшим и раздраженным.
Затем конвоир доставил Райана, чьи руки и ноги были закованы в кандалы, и провел его к скамье подсудимых. На его лице застыло серьезное, но отнюдь не обеспокоенное выражение, что Китти сочла хорошим знаком.
Судебный исполнитель встал и зачитал обвинение. Райан обвинялся лишь в отказе от уплаты таможенных налогов, но и это вызвало у присутствующих немалое воодушевление — ведь наказание за подобное преступление было довольно суровым.
106 
