Особенно,... 
95 
В ящичке лежали документы, в пепельнице — два ключа, сцепленных кольцом без бирки, и карточка на одноместный номер второразрядной гостиницы в деревеньке Фуэнтехеридос в районе Арасены.
Они заперли машину, велели сторожу ее не трогать, сказали, что пришлют за ней фургон. Рамирес смел в пакет для улик немного пыли с бампера. Пока ехали назад, позвонила Кристина Феррера и сказала, что в пятницу вечером, перед смертью, Пабло Ортега сделал четыре звонка. Первые два по полчаса каждый — подрядчику и кому-то по имени Марсиано Руис. Третий звонок — Игнасио Ортеге — двенадцать минут. Последнему он звонил Рансу Косте и говорил две минуты.
Рамирес позвонил подрядчику, тот сказал, что Ортега отменил встречу. Фалькон знал директора театра Марсиано Руиса и связался с ним сам, пока они поднимались в кабинет Ранса Косты. Ортега оставил сообщение на директорском автоответчике.
— Так какая связь существует между самоубийством Пабло Ортеги и смертью Веги? — спросил Рамирес.
— Теоретически они только знали друг друга и были ближайшими соседями.
— Но ты нутром чуешь что-то еще?
Их провели в кабинет Ранса Косты. Он был огромным, как медведь, и сильно потел даже при включенном на полную мощность кондиционере.
— Пабло Ортега звонил вам в пятницу вечером, — сказал Фалькон. — О чем вы говорили?
— Он поблагодарил меня за исправленное завещание и за копию, которую я отправил ему в то утро.
— Когда он попросил исправить завещание?
— Утром во вторник, — ответил Ране Коста. — Теперь я понимаю, почему он так спешил.
— Вы сегодня говорили с Игнасио Ортегой?
— Сегодня — нет, он звонил вчера вечером. Хотел знать, не писал ли мне его брат. Я сказал, что мы общались только лично или по телефону.
— Он спрашивал о содержании завещания?
— Я начал говорить ему, что брат поменял завещание, но он, похоже, все уже знал. Кажется, это его не волновало.
— Изменения были в его пользу?
— Нет, — сказал Ране Коста, перенеся вес тела на другую ягодицу, когда посягнули на конфиденциальность дел клиента.
— Следующий вопрос вы знаете, — предупредил Рамирес.
— Недвижимость в завещании заменили на новый дом в Санта-Кларе, а Игнасио теперь ничего не наследует.
— А кто наследник?
— В основном Себастьян, теперь он получает все за исключением двух денежных сумм, отписанных детям Игнасио.
— Что вы знаете про сына Игнасио, Сальвадора? — спросил Фалькон. — Кроме того, что он сидит на героине и живет в Севилье.
— Ему тридцать четыре года. Последний его адрес, который был у меня, в рабочем районе Сан-Пабло. Мне дважды приходилось защищать его от обвинений в торговле наркотиками. От первого он открутился, а по второму я скостил срок, Сальвадор отсидел четыре года. Два года назад он вышел и с тех пор не появлялся.
— Игнасио и Сальвадор общались?
— Нет, но Пабло и Сальвадор поддерживали связь.
— Последний вопрос, и мы оставим вас в покое, — сказал Фалькон. — Игнасио — небедный человек. Почему он интересовался завещанием?
— Он всегда хотел стул в стиле Людовика Пятнадцатого из коллекции Пабло.
Фалькон крякнул, вспомнив мнимое равнодушие Игнасио к коллекции.
— Почему Пабло изменил содержание завещания? Братья поссорились? — спросил Рамирес.
— Я только составляю документы, — начал отвечать Ране Коста, — и никогда не вмешиваюсь…
Он не договорил. Два служителя закона уже вышли из кабинета.
Пока спускались от Ранса Косты, Фалькон позвонил Игнасио и напомнил про опознание тела. Потом соединился со старшим инспектором Монтесом и сказал, что хотел бы заглянуть попозже и поговорить про русских, которых упоминал в пятницу вечером. Монтес ответил, что заглядывать можно в любое время, он никуда не собирается.
Фалькон отвез Рамиреса обратно в управление. Он хотел, чтобы Фелипе сделал анализ образцов пыли, пока Рамирес займется гостиницей в Фуэнтехеридос. После чего Фалькон поехал в Институт судебной медицины.
Игнасио Ортега и Фалькон стояли в комнате со стеклом, закрытым занавесом. Они молча ждали, пока судебный медик готовил документы, а тело поднимали из морга.
— Когда, говорите, вы в последний раз беседовали с Пабло? — спросил Фалькон.
— Вечером перед моим отъездом.
— Компания мобильной связи сообщила, что вечером, незадолго до его смерти, вы двенадцать минут разговаривали по телефону. Можете это объяснить, сеньор Ортега?
95 
