97 
Когда приехал врач, Мэгги уже оделась, уложив волосы короной на затылке. Она ничего не могла поделать с ярким румянцем на щеках и сладостным ощущением в каждой клеточке тела, от чего голос ее напоминал писк.
Доктор Кларидж, пожилой лысый человек с живыми голубыми глазами, осмотрел Риви и сказал, улыбаясь Мэгги:
— Замечательно. Что вы такое сделали?
Мэгги покраснела, как рак, а Риви усмехнулся.
— Любовь способна творить чудеса, — вежливо сказал доктор Кларидж. — Я всегда это говорил.
Мэгги бросилась к двери и, подобрав юбки, сбежала вниз по черной лестнице. В кухне, потягивая чай, рядом с Корой за столом сидела какая-то незнакомая женщина.
Почувствовав себя расшалившейся школьницей, Мэгги резко остановилась, уставившись на женщину с дурным предчувствием. Волосы у гостьи были черными, как у Лоретты, а глаза хрустально-голубыми. И хотя платье на ней было довольно поношенным, оно не могло скрыть красивых очертаний тела.
— Мэгги, это мисс Элеанор Килгор. Она будет ухаживать за мистером Маккеной, пока он совсем не поправится.
Мэгги вежливо кивнула. Хотя это было ужасно легкомысленно, но ей страстно захотелось поднять мисс Килгор и вытолкать вон.
— Я сама собиралась ухаживать за мистером Маккеной, — сказала она.
Элеанор улыбнулась, обнажив прекрасные маленькие белые зубки.
— Ухаживать за инвалидом так утомительно, мисс. Не говоря уже о том, что для этого необходим крепкий желудок. Вы когда-нибудь выносили «утку»?
Мэгги бросили открытый вызов. И она, и Элеанор, казалось, поняли это.
— Я… могла бы, — неуверенно сказала Мэгги.
— Но вам не приходилось, — повторила Элеанор спокойно. — Полагаю, этим занималась прислуга.
Мэгги знала, что ее положение в доме Риви еще довольно шатко. Будь она его женой, она могла бы распорядиться, чтобы мисс Килгор выгнали. Но, будучи его невестой — она медленно покраснела — и любовницей, она не имела на это права.
— Через несколько дней я увезу мистера Маккену в Куинсленд. Уверена, вам не захочется отправиться так далеко, когда вас наняли на короткий срок.
Элеанор была невозмутима.
— Доктор Кларидж сказал мне, что выздоровление может затянуться, если это вообще произойдет. Кроме того, мне очень по душе идея пожить в тропической, солнечной обстановке. Мне говорили, владения мистера Маккены граничат с океаном.
Это было уже больше того, что говорили Мэгги. Она не знала о собственности Риви в Куинсленде ничего, кроме того, что там он выращивал сахарный тростник. Мэгги закусила губу и бесцельно направилась к плите, чтобы взять чайник. Она заварила чаю, прежде чем заставить себя сесть за стол с Корой и новой сиделкой.
— Мистер Маккена, похоже, быстро поправляется, — с запозданием и как-то обиженно сказала она.
— Реакция организма, — самодовольно заключила Элеанор, — может быть обманчивой.
У Мэгги было такое чувство, как будто ей дали пощечину, и щеки ее запылали.
— Доктор Кларидж был весьма доволен, — сказала она, взяв себя в руки.
Прежде чем Элеанор успела ответить, Кора предала Мэгги, поднявшись из-за стола и бодро объявив:
— Ну, я, пожалуй, пойду собирать вещи мисс Элизабет, если мы отправляемся в путешествие.
Мэгги умоляюще взглянула на нее, чего Кора вовсе не заметила, а потом уставилась в свою чашку, когда осталась наедине с сиделкой Риви.
— Я видела вас в «Укрощении строптивой», — сказала Элеанор, когда пауза до неловкости затянулась. — Вы были очень хороши.
— Благодарю вас, — деревянным голосом ответила Мэгги.
— Не перестаю удивляться, почему вы, произведя такой фурор, совершенно повернулись к театру спиной, мисс Чемберлен. Если верить газетам, перед вами открывалось большое будущее, в том числе и в вашей родной Америке.
Ответ, пришедший в голову Мэгги, звучал как-то по-детски обидчиво. Впервые со времени возвращения Риви она начала сомневаться в его чувствах. Оглядываясь назад, она поняла, что все те романтичные подарки, которые он посылал ей, — имели одно сходство — записку с упоминанием Джеми. И может быть, он наделил ее полномочиями подписывать его документы только потому, что у него не было повода думать, что ее когда-нибудь назовут его именем. А что до занятий любовью, ну, Риви был сильным мужчиной, даже в своей болезни. Он вполне мог относиться подобным же образом к любой другой женщине — Элеанор Килгор, например. Потрясенная такими догадками, Мэгги встала и отнесла свою чашку в раковину. Элеанор по-прежнему ждала ответа на свое замечание о театральной карьере Мэгги. Мэгги подняла левую руку. Великолепное кольцо засверкало у нее на пальце, но даже око не могло успокоить ее. Филип сказал, что для богатого человека драгоценности просто пустяк, и он был прав. И тем не менее, пока Элеанор разглядывала кольцо, Мэгги сказала:
97 
