17 
Малко с серьезным видом согласился. Он сказал Лили, что приехал в Сан-Франциско по делам.
Выходя из ресторана, Лили взяла Малко за руку.
— Пригласите меня танцевать, — попросила она. — Мне очень хочется с вами танцевать. От вас приятно пахнет.
В машине она прижалась к нему, поцеловала его в шею и сказала: «Мне хорошо».
Малко подумал, что это очень повышает репутацию розового калифорнийского вина.
Лили привела Малко в дискотеку, расположенную в огромном подвале с темно-красными стенами. Вдоль перегородок, отделяющих кабины, стояли низкие диваны. Около пятидесяти пар танцевали почти в полной темноте. Портье, которому Малко протянул пять долларов за вход, попросил Лили предъявить ему удостоверение личности, чтобы удостовериться, что ей уже исполнился двадцать один год.
Надо сказать, что каждое воскресенье проповедники ирландской церкви ставили дискотеку на второе место после ада, но она была самым привлекательным местом в Сан-Франциско.
— Трудно поверить, что сегодня днем в десяти милях отсюда шли бои, — заметил Малко.
— Какие бои? — спросила Лили.
Он вкратце рассказал ей. Вероятно, она была единственным человеком в Сан-Франциско, который этого не знал. Но Лили не читала газет и не смотрела телевизор.
Через полчаса Малко окончательно забыл об адмирале Миллзе, коммунистах и манифестантах. Лили танцевала, как на Таити, то есть старательно имитировала любовь под все убыстряющиеся ритмы. Медленные танцы она танцевала, прильнув вплотную к своему кавалеру, спрятав лицо на его груди. Что касается Малко, он заранее проиграл битву за сохранение приличия. Лили, почувствовав это, еще больше прижималась к нему. Малко был вынужден чуть-чуть отстранить ее, ибо способность человека к сопротивлению имеет свои пределы.
Рядом с ним умопомрачительная блондинка так высоко положила ногу на ногу, что были видны трусики в цветочек. Она сидела с американским студентом с бритой головой. Они не танцевали, не разговаривали, а только опрокидывали скотч за скотчем. Избавившись от комплексов, они пойдут в машину заниматься любовью. Лили догадалась, о чем думал Малко.
— Вам нравится эта красивая девушка? — тихо спросила она. — Она высокая и светлая, а я маленькая и черненькая...
— Нет, — искренно ответил Малко.
Он обнял Лили за плечи и поцеловал ее. Лили неловко вытянула свой острый язычок, ее движения были очень порывисты, от этого приятное ощущение прошло по спине Малко.
Вокруг них пары танцевали и целовались.
Малко первым пришел в себя. С минуту они молча смотрели друг на друга. Он оставил на столе пятидолларовую бумажку и взял Лили за руку.
Прохладный воздух не нарушил очарования.
Усевшись в «мустанг», Лили поцеловала его, обогнув со змеиной гибкостью переключатель скоростей, разделявший их. Руки Малко скользнули вдоль тела Лили. Когда он нащупал разрез ее платья, Лили тихонько оттолкнула его.
— Не здесь, — сказала она. — Я не люблю заниматься этим в машине. Поедем к тебе.
Машина тронулась. Малко испытывал странное и приятное ощущение. В доступности Лили не было ничего вульгарного. Она сказала ему, что в Сан-Франциско у нее еще не было любовника, и он ей верил.
Они доехали молча до гаража отеля. У Малко был ключ, и ему не надо было обращаться к администратору. Лили чувствовала себя прекрасно, у нее было ощущение, что она знает Малко уже лет десять.
Окно в комнате было открыто. Лили пришла в восторг от вида.
— Как красиво, — сказала она. — Мне хотелось бы здесь жить.
Малко уже налил две рюмки водки и протянул одну Лили. Она улыбнулась, взглянув на него, и, приподнявшись на высоких каблуках, сказала:
— Ты настоящий американец. Тебе нужно выпить, прежде чем заняться любовью. Это для храбрости?
Малко смутился. Женщины всегда его чему-нибудь учили.
— А как делают на Таити? — спросил он, ставя на место рюмку.
Лили подошла к нему и обняла его.
— Если мужчина нравится, с ним идут купаться, потом танцуют, а потом занимаются любовью. На следующий день все повторяется. Если мужчина приятен и хорошо это делает, его любят и выходят только с ним. Библейская простота.
— Расстегни мне молнию, — попросила Лили, повернувшись спиной.
Приятное скрежетание, и Лили осталась в голубых трусиках и бюстгальтере. Она сама сняла бюстгальтер, освободив тяжелые и торчащие груди, и прижалась к Малко. Он почувствовал два твердых и теплых островка через костюм, и ему показалось, что на его спину опрокинули ковш горящей лавы. Малко не мог бы сказать, как оказался голышом в постели. Лили легла подле него. У нее была нежная кожа, пахнущая миндалем. Несколько минут он ласкал ее, прежде чем снять трусики. Затем стянул их и, уже плохо соображая, со стоном бросился на нее. Она же вонзила в его затылок коготки, вздрагивая всем телом через короткие промежутки.
17 
