97 
То, что физическое тело находится в заключении, – ерунда. Были бы бумага и карандаш, ничто не помешает ему заняться решением математических проблем. Если свяжут по рукам и ногам, можно то же самое проделывать в голове. Даже если его лишат зрения, даже если его лишат слуха, никому не дано запустить руки в его мозг. В этом для него был неисчерпаемый источник райского наслаждения. Существует золотоносная жила под названием «математика», и чтобы ее истощить, не хватит и всей жизни.
Не надо ни наград, ни признания. Конечно, опубликовать работу, получить на нее отклики лестно для самолюбия. Но не в этом суть математики. Кто первый взобрался на гору, конечно, важно, но главное – знать, что этот первый – ты.
Разумеется, потребовалось время, чтобы даже такой человек, как Исигами, пришел к своему нынешнему состоянию. Еще совсем недавно он, казалось, навсегда утратил смысл жизни. Его угнетала мысль о том, что у него за душой нет ничего, кроме математики, и если бы он избрал другой путь, его существование было бы абсолютно бесполезно. Каждый день он думал только о смерти. С горечью он вынужден был констатировать, что умри он завтра, никто не опечалится, не пожалеет, да что там говорить, никто, скорее всего, даже не заметит, что он умер.
Это было год назад. Исигами стоял посреди своей квартиры с веревкой в руках. Искал место, к чему ее прикрепить. Неожиданно оказалось, что найти такое место в современной квартире не так-то просто. В конце концов он вбил толстый гвоздь в подпорку. Повесил на нее веревку, связанную в виде петли, проверил, выдержит ли она его вес. Подпорка поскрипывала, но гвоздь не согнулся и веревка не порвалась.
В голове не было ни одной мысли, ничего, о чем стоило подумать напоследок. Никаких причин для смерти нет. Но и жить нет ни малейшего смысла.
Взобрался на табуретку и уже собирался просунуть голову в петлю, когда раздался звонок в дверь.
Это был звонок судьбы.
Он мог, конечно, не отзываться, но ему не хотелось причинять никому неудобств. А ну как кто-то пришел к нему по срочному делу?
Открыв дверь, он увидел женщину и маленькую девочку. Мать и дочь.
Женщина представилась, сказала, что переехала в соседнюю квартиру. Стоявшая рядом девочка поклонилась. При взгляде на них какое-то новое, прежде неведомое чувство пронзило Исигами.
«Какие обе красавицы!» – подумал он. До этого момента он никогда не замечал красоты, никогда ею не восхищался. Он и смысла искусства не понимал. Но в тот миг он все понял. Он осознал, что в сущности это то же, что красота решенной математической задачи.
Он абсолютно не помнил, какие слова они тогда говорили. Но в его памяти навсегда запечатлелись мельчайшие движения губ, подрагивание век…
После встречи с Ясуко и ее дочерью его жизнь круто изменилась. Бесследно исчезло желание покончить с собой, он обрел радость жизни. Уже только воображать, где они и что делают, доставляло ему удовольствие. На координатной сетке мира появились две точки – Ясуко и Мисато. И это казалось чудом.
Самым большим счастьем было воскресенье. Растворив окно, он слышал их голоса. Отдельных слов он не разбирал. Но эти тихие голоса, которые приносил ветер, были для него самой прекрасной в мире музыкой.
Он не строил на их счет никаких планов. Он не чувствовал себя вправе вмешиваться в их жизнь. И одновременно он понял, что в математике те же правила. Соприкоснуться с возвышенным – уже великое счастье. Стремление заработать на этом имя равнозначно святотатству.
Прийти на помощь своим соседкам в трудную минуту было для Исигами вполне естественным. Если бы не они, его бы уже не было на свете. Он не рассматривал свой поступок как самопожертвование. Это была отплата за благодеяние. Ничего, что они не обращают на него никакого внимания. Случается, что человек кого-то спасает одним тем, что ведет достойную жизнь.
Когда он увидел труп Тогаси, в его голове уже была готова своего рода программа.
Полностью избавиться от трупа очень сложно. Как ни старайся, всегда остается вероятность, что полиции в конце концов удастся его идентифицировать. Даже если повезет и удастся надежно спрятать труп, мать и дочь будут жить в вечном страхе, что рано или поздно его найдут. Он не мог допустить, чтобы они были обречены на такие мучения.
Имелся лишь один способ вернуть им покой. Надо было исхитриться и сделать так, чтобы исключить всякую их связь с убийством. Пусть поначалу возникнет подозрение в их причастности, в конечном счете это будут две непересекающиеся прямые линии.
97 
