79 
В нескольких словах он объяснил, как узнал о задержке и опоздании самолета в Ханой. Цански слушал его, не перебивая.
– Если даже мне придется взять вас на мушку, – закончил Малко, – все равно я заставлю вас покинуть это место и позвонить на базу ВМФ.
Глаз американца был таким неподвижным, что Малко невольно задал себе вопрос, который же из них был стеклянным.
– Это невозможно. Мы отправимся через десять минут.
– Послушайте меня, – сказал Малко. – Если вы не сделаете того, что я вам говорю, я публично объявлю здесь, что генерал Тук – предатель, что вы это прекрасно знаете, но по неизвестным причинам покрываете его. Надеюсь, вы не сомневаетесь, что я это сделаю? Если все произойдет так, как я говорю, вам останется только вырыть себе яму и оставаться в ней до конца своих дней.
Ричард Цански вздрогнул.
– Я прикажу арестовать вас.
Внезапно американец стал далеким и недосягаемым. И Малко понял, что не убедил его. У Ричарда Цански были железные нервы. Его рука сжимала руку Малко, и он уже толкал его к выходу. Тогда Малко спокойно спросил:
– Вы полагаете, что толстый Ну будет действовать, если его жена будет против?
Ричард Цански выругался сквозь зубы. Если бы он мог в эту минуту убить Малко, он бы сделал это, не задумываясь. Но без толстого Ну операция «Санрайз» была обречена на провал. Малко добавил:
– Я ведь прошу вас только немного отложить отъезд до получения сведений от адмирала.
Ричард Цански не успел ответить. Знакомый голос раздался около них:
Какой приятный сюрприз! А я и не знал, что вы будете участвовать в нашем предприятии.
Генерал Ну был очень нарядным в своей белой форме. Его глаза насмешливо блестели за стеклами очков. Цански выпустил руки Малко из своих. Он был вне себя от ярости. А Малко поклонился генералу очень по-штатски.
– Я в восторге видеть вас, генерал! Но я пришел сюда только для того, чтобы передать кое-какие известия мистеру Цански.
Его золотистые глаза не отрываясь смотрели на мраморное лицо Ричарда Цански. Последний повернул в сторону вьетнамца свой живой глаз.
– Прошу вас извинить меня, генерал, но я должен отлучиться на полчаса. Его превосходительство посол должен передать мне срочное послание. Я должен вернуться на некоторое время в город, а потом мы сразу же отправимся.
И он потащил Малко наружу. Как только они оказались вне досягаемости для слуха генерала, он прорычал:
– Вы мне дорого заплатите за это, подонок!
* * *
Лейтенант Мак Доннэл даже вздрогнул, когда увидел входящих Малко и Ричарда Цански. Им понадобилось всего менее получаса, чтобы добраться до Тан-сонихут.
– Вы приехали вовремя! У нас связь с адмиралом как раз через пять минут.
Он провел их в маленькую комнатку, заполненную радиоаппаратурой. Мак Доннэл протянул наушники Малко, а тот, в свою очередь, передал их американцу.
– Это ведь вас нужно убеждать!
Ни слова не говоря, американец надел наушники, потом придвинул к себе микрофон.
– Здесь Ричард Цански, первый советник посольства в Сайгоне.
Всем было известно, какой пост занимал адмирал в 7-м флоте, и все знали его вес.
Малко не спускал глаз с Ричарда Цански и невольно испытал восхищение его выдержкой. Он ожидал увидеть какую-нибудь реакцию с его стороны, но лицо Цански оставалось каменным, без всяких эмоций. Он мог бы сколотить состояние, если бы играл в покер.
В течение нескольких минут, которые казались растянутыми как резиновые, Ричард Цански молча слушал, потом снял наушники и протянул их Малко.
– Он хочет поговорить с вами.
– Что он вам сказал?
– Вы оказались правы, – равнодушным голосом ответил Цански.
Глава 25
Движение городского транспорта до аэропорта Тан-сонихут было остановлено на десять минут. Нельзя было, чтобы официальные вертолеты хоть чем-то рисковали в этот день. Только грузовые самолеты американцев взлетали почти каждую минуту.
Кондиционированный зал базы начал пустеть. Первыми его покидали нижние чины. Малко и Ричард Цански вернулись, и американец извинился перед генералом Туком.
– Мне очень жаль, что пришлось немного задержать вас, но теперь мы уже можем лететь.
Генерал потушил свою сигарету в пепельнице с самым спокойным видом. Когда он протянул руку, чтобы сделать это, стал виден длинный шрам на его руке. Какое могучее самообладание скрывала его личность, и как было жаль, что он выбрал другой лагерь...
79 
