Последние отзывы

  72  

– Плошка, однако, в деле, которым я занимаюсь, имеет объяснение, – сказал Монтальбано Рахману, – потому что юношу и девушку положили в пещеру обнаженными и следовательно, куда-то же нужно было поместить деньги.

– Согласен, – ответил Эль Мадани, – однако в Коране не говорится, что они чувствовали жажду. И значит, сосуд с водой, если основываться на суре, – предмет совершенно посторонний.

– Я знаю множество легенд о спящих, – прибавил Рахман, – но ни в одной из них не говорится о воде.

– Сколько спящих было в пещере?

– Сура не говорит об этом прямо, возможно, число не имеет значения, – трое, четверо, пятеро, шестеро, если не считать собаки. Но постепенно установилось мнение, что спящих было семеро, а с псом – восьмеро.

– Если это вам может пригодиться, я хочу сказать, что сура берет за основу христианскую легенду о спящих из Эфеса, – уточнил Эль Мадани.

– Существует даже современная египетская пьеса «Ahl al-kahf», то есть «Спящие в пещере», писателя Тауфика аль-Хакима ^[29]. В ней христианские юноши, преследуемые императором Децием, погружаются в глубокий сон и пробуждаются во времена Феодосия Второго. Их трое, и с ними собака.

– Значит, – подытожил Монтальбано, – тот, кто перенес тела в пещеру, без сомнения, знал Коран и, возможно, также и пьесу этого египтянина.

– Синьор директор? Монтальбано это. Звоню вам из Мадзара дель Валло и прямо сейчас выезжаю в Марсалу. Простите за спешку, но мне нужно спросить у вас одну очень важную вещь. Лилло Риццитано знал арабский?

– Лилло? Да не смешите!

– Не может быть, что он учил его в университете?

– Исключено.

– По какой специальности он защитился?

– Итальянский, у профессора Аурелио Котронео. Может, он даже называл тему дипломной работы, но я ее забыл.

– У него был какой-нибудь приятель-араб?

– Насколько мне известно, нет.

– Были в Вигате арабы в сорок втором – сорок третьем?

– Комиссар, арабы тут были в эпоху арабских завоеваний и потом вернулись в наши дни, бедолаги, но уже не как завоеватели. В ту пору их не было. Да что вы к ним прицепились, к арабам-то?

Когда они выехали в направлении Марсалы, уже стемнело. Ливия была довольная и оживленная, знакомство с женой Валенте доставило ей удовольствие. На первом перекрестке вместо того, чтобы повернуть направо, Монтальбано повернул налево, Ливия это тут же заметила, и комиссару пришлось долго петлять, чтобы опять попасть на нужную дорогу. На втором перекрестке, может для симметрии, Монтальбано сделал все наоборот – вместо поворота налево взял направо, и Ливия, занятая разговорами, не отдала себе в этом отчета. К их великому изумлению, они опять оказались в Мадзаре. Ливию взорвало.

– Ну нет, с тобой нужно просто ангельское терпение!

– А ты-то куда смотрела! – это Монтальбано сказал на диалекте.

– Прекрати говорить со мной по-сицилийски! Это нечестно, ты мне пообещал, что, как уедешь из Вигаты, выбросишь все из головы, а вместо этого на уме у тебя только эти твои истории.

– Прости меня, прости.

В первые полчаса пути он был очень внимателен, потом мысли предательски опять вернулись к двум убитым: собака совпадала, плошка с деньгами тоже, корчага – нет. Почему?

Он не успел даже решить, с чего начинать думать, как его ослепили фары грузовика. Комиссар понял, что съехал со своей полосы и что столкновение, которое сейчас произойдет, будет страшным. Принялся лихорадочно крутить руль, оглушенный криком Ливии и гневным сигналеньем грузовика. Они почувствовали толчки, попав на только что вспаханное поле, потом машина, забуксовав, встала. Молчали, сказать было нечего, Ливия тяжело дышала. Монтальбано испугался того, что должно было вот-вот случиться, как только его подруга малость придет в себя. Трусливо выставил вперед руки, пробуя ее разжалобить:

– Знаешь, не хотел говорить тебе раньше, чтоб тебя не пугать, но дело в том, что после обеда мне стало плохо…

Потом события развивались в ключе трагикомическом. Машину было не сдвинуть с места, хоть ты тресни, Ливия замкнулась в презрительном молчании. Монтальбано через некоторое время отступился от своих попыток выехать из канавы, опасаясь сжечь мотор. Он навьючил на себя багаж, Ливия следовала за ним на расстоянии нескольких шагов. Какой-то автомобилист проникся жалостью к этим двоим на обочине, брошенным на произвол судьбы, и подвез их до Марсалы. Оставив Ливию в гостинице, Монтальбано пошел в комиссариат, показал удостоверение и с помощью одного из полицейских поднял с постели водителя техпомощи. Пока суд да дело, он примостился подле Ливии, которая металась во сне, когда было аж четыре часа утра.

  72