11 
Ее большие глаза смело смотрели на него. Слегка улыбнувшись, она опустила голову и продолжала печатать. Из-под очень короткой юбки были видны красивые ноги. Вся она словно светилась радостью и чувственностью.
Голос Кэмбелла заставил Малко вздрогнуть.
– Любуетесь Лукресией... У нее самые красивые ноги во всем посольстве. К тому же, говорят, что, с точки зрения морали, она не так строга, как ее подруги.
Он говорил так громко и внятно, что Малко стало неудобно за девушку. Теперь ему был виден ее красивый профиль: волевой подбородок и крупный чувственный рот.
– Я ухожу, – сказал он. – Жаль, что приехал слишком поздно.
Джек Кэмбелл беспомощно развел руками:
– Слишком много всего было на совести у этого типа. Кстати, вы ведь привезли его досье? Отпечатки пальцев и прочее. Оставьте все это мне. Я верну бумаги в Лэнгли вместе с сообщением о его смерти. Пусть закроют дело.
Выражение золотистых глаз Малко не изменилось. Но что-то в нем сработало. Его шестое чувство как бы включило в мозгу красный свет. Слишком уж безразличным был голос Джека Кэмбелла. И Малко инстинктивно солгал:
– Я оставил все в гостинице. По лицу американца пробежала едва заметная тень неудовольствия.
– Прислать к вам кого-нибудь?
Малко с самым наивным видом посмотрел на него.
– Вообще-то я могу взять с собой вашу секретаршу, и она принесет вам документы. Так вы их получите гораздо быстрее.
На долю секунды Джек Кэмбелл задумался; предложение Малко явно застало его врасплох.
– О'кей, почему бы нет? – ответил он. И, наклонившись над столом, позвал: – Лукресия!
Красавица-боливийка вошла в кабинет. Ее большие черные глаза светились умом и чувственностью, а ноги, когда она стояла, казались еще красивее.
– Лукресия, – распорядился Кэмбелл, – проводите этого джентльмена в гостиницу. И принесите мне пакет, который он вам даст.
Она кивнула, искоса взглянув на Малко. Мужчины без особого энтузиазма пожали друг другу руки.
– Когда полетите обратно, – посоветовал американец, – сделайте остановку в Рио, это приятнее, чем Боливия...
Пока они спускались в лифте, красавица Лукресия стояла, не поднимая глаз. Они прошли бок о бок до перекрестка с улицей Аякучо. Напротив Перуанского банка.
Малко поднял руку, чтобы остановить такси. Лукресия удивленно посмотрела на него:
– Но ведь ваш отель – за два квартала отсюда. Улыбнувшись, он взял ее под руку, чтобы помочь сесть в такси.
– Где находится квартал Флорида?
– В нижней части города, возле Колакото. А зачем это вам?
– Вот туда мы и поедем. А точнее – в церковь Сан-Мигеля.
* * *
Огромный, обитый серебром черный гроб занимал всю середину главного прохода, утопая в венках. У Клауса Хейнкеля явно имелись не только враги. Четыре первых ряда в церкви Сан-Мигеля были полностью заняты. В основном это были пожилые мужчины европейского вида.
Малко и Лукресия наблюдали за происходящим из бокового нефа. Боливийку явно забавляла эта их вылазка. Она ни разу ни о чем не спросила Малко. Колакото, жилой район столицы, находился довольно далеко от отеля. Нижняя часть города представляла собой узкое и извилистое ущелье между отвесными стенами скал, напоминая Беверли Хиллз. Это было дно расширяющейся долины. Колакото начиналось сразу за мостом через реку Ла-Пас; чтобы его построить, пришлось отвоевывать место у скалистых берегов. Виллы, окруженные высокими заборами-стенами, тянулись вдоль широкой улицы до самой церкви Сан-Мигеля, футуристского строения из бетона, стоящего на самом краю столицы.
Часть город", называемая Флоридой, где скончался Клаус Хейнкель, располагалась справа от Колакото и состояла из десятка кварталов.
За ними город кончался.
Священник повернулся и направился в центральный проход, размахивая кропилом. Он торжественно взмахнул им и окропил гроб святой водой, творя молитву. Тем, кто хорошо знал Клауса Хейнкеля, должно было казаться удивительным, что святая вода не вскипает от прикосновения к этому гробу...
Малко спросил шепотом Лукресию:
– Вы знаете, кто эти люди? Она ответила, почти не шевеля губами:
Это все – бывшие нацисты. Краснолицый толстяк – это Зепп, владелец ресторана «Дайкири», приятель Клауса Хейнкеля. Остальные – члены «Аутомобиль-Клуба». Здесь все в сборе. Даже дон Федерико приехал.
– А кто этот дон Федерико?
– Дон Федерико Штурм, вот тот высокий, у самого гроба. Один из главарей нацистского землячества в Южной Америке. Бывший полковник СС. Живет возле озера Титикака. Разбогател в Боливии, очень влиятелен. Говорят, он был лично знаком с Мартином Борманом и даже прятал его у себя. Но мало ли что болтают...
11 
