89 
– Нотт-тян, неужто вся деревня ненавидит меня?
– Увы, многие… За исключением таких, как мы, эвакуированных и города… Люди вспомнили кошмары, происходившие двадцать шесть лет назад, боятся повторения, ведь немолодым людям давние события вспоминаются как вчерашние. И они готовы на все, чтобы предотвратить трагедию. Кто-то очень ловко разжег костер. Подкидывать в него поленья будут долго…
– Кто же так ловко его разжег?
– Сама хотела бы знать…
– Ты предполагала, что такое возможно?
– Нет, совсем нет. Но задумано было это действо в Западном доме. Так мне кажется.
– Кто же его задумал?
– Возможно, Сюкити. Он из этого самого Западного дома. У него жена и ребенок погибли.
Услышанное породило кое-какие подозрения.
– Их, наверное, поддержал и глава Западного дома?
– Не думаю. Другое дело, что, если вся деревня втянута в эту свару, ни староста, ни хозяин Западного дома ничего сделать не в силах.
Мне стало еще тоскливее.
– Нотт-тян, что же мне делать?
– Ждать, когда остынут горячие головы. Они сообразят, что глупо бегать с бамбуковыми дубинками. Так что подождем, когда они поймут такую простую вещь.
– Они что, вооружены дубинками?
– Да. Больше других опасайся человека но имени Китидзо, торговца лошадьми. Вот у кого дубина толстенная. Он-то, если найдет тебя, непременно изобьет до смерти. Берегись его, о нем говорят, что он ни перед чем не остановится.
Я вспомнил злое лицо человека с факелом и почувствовал, что меня будто холодом окатило. Значит, я, можно сказать, чуть не расстался с жизнью.
Мы долго сидели молча. На душе становилось все тяжелее.
Холодные руки Норико сжали мои щеки.
– Тацуя, – проговорила она, – о чем ты задумался? Не надо ни о чем беспокоиться. Ты нашел хорошее место. Никто не станет переходить на этот берег «Бездны». И Сюкити, и Китидзо – бандиты, но и очень суеверные люди. Поэтому здесь ты можешь чувствовать себя в полной безопасности. Еду я буду приносить. Нашла, кстати, ход, которого никто не знает. На заячью нору похож. Тацуя-сан, посмотри, как я одета.
Я протянул руки и нащупал плотный брезентовый костюм, такие носили во время войны.
– Дня через два, ну, три им это надоест. Пересиди пока здесь. Только ни в коем случае не опускай руки.
«Ах, Норико, какой же ты надежный, верный друг! Столько в тебе отваги! Ты настолько оптимистична, что, наверное, и само слово „пессимизм“ тебе неизвестно», – подумалось мне в тот момент.
– Спасибо, Нотт-тян. Обещаю во всем слушаться тебя.
– Ладно-ладно. Не волнуйся ни о чем. О! Они пришли!
Мы непроизвольно заняли оборонительную позицию, но потом спрятались в ближайшем гроте. Почти одновременно на противоположном берегу «Бездны блуждающих огоньков» заалело, как при пожаре. Показалась группа преследователей. Видимо, они сообразили, что я перебрался на другой берег «Бездны». Они топали ногами и что-то орали, глядя в нашу сторону.
Норико ухватила меня за руку:
– Не сдавайся! И не бойся ничего. Они пока не уверены в том, что ты здесь.
Я, конечно, и не думал сдаваться на их милость.
– Погляди, впереди всех с горящим факелом в руках Сюкити из Западного дома, а сразу за ним с огромной дубиной торговец лошадьми Китидзо.
Сюкити был седым старцем лет шестидесяти. Даже отсюда были видны глубокие морщины, глаза на красном лице лихорадочно блестели. Китидзо в самом деле держал в руках громадную толстую дубину.
Норико была права: перейти «Бездну» никто не решался. Почти час они шумели, топали, грязно ругались. Потом, видимо посовещавшись, оставили на страже двух-трех человек и ушли.
– Во, гляди! Все как я говорила. Оставшиеся на том берегу нацепили на пояса керосиновые лампы, устроились вокруг костра и запели. Время от времени они поворачивались к нам и орали непристойности. Потом разговорились, постепенно разговоры закончились, все заснули.
Я тоже, устроившись на коленях Норико, провалился в сон. Мне снились какие-то кошмары. «Тацуя-са-ан!» – услышал я и сначала решил, что продолжаю спать и крик слышу во сне. Но нет, то был не сон. Из далекого мрака доносился крик:
– Тацуя-са-ан! Помоги! Тацуя-са-ан! – звал меня кто-то.
Я быстро поднялся.
– Нотт-тян! Нотт-тян! – тихо позвал я Норико. Ответа не последовало. Я посветил фонариком.
Ее нигде не было.
Взглянул на часы. Десять двадцать утра. Снова раздался зов:
– Тацуя-сан! Где ты, Тацуя-сан? Помоги! Спаси! Меня убивают!
89 
