8 
– Возможно, – лаконично ответил полицейский.
Подъехала «скорая», полицейские отстранили толпу и положили тело на носилки. Джон Олтро заметил, что русский дипломат пристально смотрел на нижнюю часть комбинезона покойного. Джон попытался взглянуть туда же, но носилки уже погрузили в «скорую».
Он и русский встретились взглядами.
– Немного разнообразия, – вздохнул Дмитрий. – Опять один из ваших разжигателей войны с 6-го флота.
– Или один из ваших шпионов, – улыбнулся Джон.
Мужчины пошли в город. Вдруг Джон услышал позади себя чьи-то шаги. Он обернулся и нос к носу столкнулся с шефом полиции. Тот, широко улыбаясь, шепнул ему на ухо:
– Я не хотел говорить при вашем русском коллеге. Но если вас это интересует, пойдемте в мою «контору».
Джон поблагодарил его и неспешно пошел домой. Не стоило привлекать к себе внимание русского товарища.
Но тот уже закрылся в своем кабинете и возбужденно вызывал посольство СССР в Анкаре.
***
Когда Джон Олтро вошел в кабинет комиссара, тот внимательно рассматривал кинжал или, вернее, кортик. Увидев дипломата, он с улыбкой протянул ему этот предмет.
– Он был у него на поясе, – сказал комиссар.
Джон Олтро сразу же заметил на лезвии морской якорь и регистрационный номер. Но то, что он увидел на рукоятке, заставило его вздрогнуть: рукоятка кортика была декорирована красной звездой, серпом и молотом.
– Русский, – тихо произнес он.
– «Руссо», – подтвердил полицейский. – И еще мы нашли вот это.
Он протянул бумажник. Джон Олтро извлек из него карточку, похожую на русское удостоверение личности. Джон немного знал русский. Он прочел, что неизвестного звали Стегар Александр Сергеевич, личный номер В 282 290, и что этот человек был старшим лейтенантом-канониром на корабле 20 546 советских ВМС.
На фотографии он выглядел молодо, но в карточке значилось, что ему тридцать пять лет.
Джон хотел было убрать карточку в карман, но турок остановил его:
– Я не могу, это наделает много шуму. Мне придется сообщить об инциденте вашему коллеге.
Американец продолжил рыться в бумажнике. Еще он извлек из него фото молодой женщины, несколько других карточек, пачку рублей и желтую бумажку, похожую на билет в кино. Джон Олтро какое-то мгновение держал ее между большим и указательным пальцами. Турок конфузливо опустил глаза, когда он убрал ее в карман. Нужно было считаться с НАТО.
– Хотите увидеть тело?
– Конечно.
Полицейские проводили его в камеру и оставили у большого ящика, обложенного льдом. Лицо покойника было спокойным, немного распухшим, глаза – закрыты. Вероятно, он пробыл в воде не больше нескольких часов.
Под комбинезоном на нем были форменные штаны, трико без рукавов под пуловером.
Джон задумчиво смотрел на него. Быть может, это какое-нибудь простое дело. По Босфору часто ходили русские военные корабли. Возможно, этот русский выбрал свободу, или стал жертвой несчастного случая.
– О’кей, спасибо, – поблагодарил он турецкого полицейского. – Пойду составлять отчет.
Американец ушел. Вернувшись к себе, он немедленно отправил длинную шифровку в посольство в Анкаре. Он хотел было упомянуть о билете в кино, но не сделал этого. Занятнее всего – сохранить его в качестве сувенира.
Через два часа пришел ответ на его шифрованную телеграмму. Расшифровав его, он обхватил голову руками: единственный раз в Измире что-то произошло. В ответной телеграмме говорилось:
«Совершенно секретно. Сделайте все возможное, чтобы получить бумаги советского моряка. Дело первостепенной важности и сверхсекретное. Постарайтесь сохранить все в тайне от русских властей. Направляем вам в помощь капитана Ватсона из ВМС».
В тоже время Дмитрий Ришков расшифровывал телеграмму, полученную из своего посольства:
«Совершенно секретно. Сделайте все возможное для того, чтобы дело не получило огласки. Особенно помешайте американцам увидеть тело. Избавьтесь от него и сожгите бумаги. Высылаем вам помощь по обычным каналам».
Джон Олтро был вне себя от радости. Наконец-то ему придется действовать! Он снял трубку телефона и вызвал комиссара.
– Когда вы перевозите тело?
– Ваш советский коллега только что задал мне тот же вопрос. Завтра утром приедет катафалк, чтобы отвезти его в Стамбул и передать советским властям.
– Спасибо. Вы должны поспешить избавиться от этого тела.
Дело будет нелегким. Не было и речи о том, чтобы напасть на комиссариат ночью. Оставался только катафалк.
8 
