36 
— А теперь уходите скорее. Мне страшно.
Не успел Малко что-либо ответить, как на лестнице послышались шаги. Ярослав побелел как мел и приложил палец к губам. Шаги приближались. Они смолкли совсем близко, и в ту же секунду раздался тяжелый удар в дверь.
«Вот оно, — подумал Малко, — то, чего опасаешься всю жизнь. Значит, Ференц все-таки слушал его разговор с Грельски...»
Все трое неподвижно стояли посреди комнаты. Дверь снова задрожала от удара, и чей-то голос крикнул:
— Открывайте! Политическая полиция!
Ярослав потянул Малко за рукав, и они на цыпочках перешли в соседнюю комнату. Женщина опустилась на стул, безучастно глядя перед собой. Малко не удержался и шепотом спросил:
— Почему вы согласились хранить эту вещь? Вы же знали, что рискуете...
Она засучила левый рукав и показала выколотый на руке шестизначный номер.
— Стефан спас мне жизнь. Это было давно, в Польше.
Малко повернулся к Ярославу:
— Другой выход в доме есть?
Парень в ответ молча открыл окно. Метрах в десяти внизу, по дну глубокой траншеи, протекал узкий ручей.
— Мы вылезем в окно, — сказал Ярослав. — Веревка у меня есть.
— Мы?
— Я иду с вами. Иначе вам ни за что не перейти границу. Не дожидаясь ответа, парень вышел и через минуту вернулся в перчатках, кожаной куртке и с мотком веревки в руках. Дверь затряслась от новых ударов.
— Скорее, — поторопил Ярослав. — Они взломают.
Он откинул полу куртки и с гордостью показал торчащую из-за пояса рукоятку револьвера. Малко узнал старый военный кольт сорок пятого калибра, начищенный до блеска.
— Нашел когда-то в лесу, — сказал парень, — и запасся патронами.
— Но что будет с ней? — спросил Малко, кивнув на женщину, сгорбившуюся на стуле со слезами отчаяния на глазах.
— Допросят и отпустят, — сказал Ярослав. — Она знает, что отвечать. Ее уже не раз арестовывали. Но мне нельзя оставаться: меня будут пытать. Да и вам я могу пригодиться.
Малко быстро закрепил конец веревки на оконной раме, перешагнул через подоконник и стал съезжать по веревке, зажав зубами ручку чемоданчика и упираясь ногами в стену. Каждую секунду он мог получить пулю в спину, но спуск прошел благополучно. В следующее мгновение Ярослав уже стоял на земле рядом с ним.
— Идите за мной.
Парень побежал вдоль ручья к туннелю, открывавшемуся в двадцати метрах от них. Позади грянул выстрел, и раздался мужской голос:
— Стойте!
Голос показался Малко знакомым. Он обернулся, прежде чем нырнуть в темный туннель, и успел заметить в окне лицо Ференца Карцага.
— Давайте руку, — сказал Ярослав. — Скорее! Из туннеля есть другой выход. Мы должны их опередить. У моего друга есть машина, он вывезет нас из города.
Метров через пятьсот впереди показался свет. Добежав до конца туннеля, Малко и Ярослав поднялись по крутым каменным ступенькам на безлюдную улицу.
За углом находилась мясная лавка.
— Подождите здесь, — сказал Ярослав. — Если моего друга не окажется на месте, мы спрячемся в лавке до наступления темноты.
Он вбежал в лавку. Малко остался на улице, оглядываясь по сторонам. Ференц знал, для чего он прибыл сюда, и наверняка готов был обыскать весь город. Возвращаться к машине не следовало. До границы было целых двадцать километров. Пожалуй, Малко обладал лишь одним преимуществом над своими преследователями. Похоже, они не знали, что ему помогает чех.
Его мысли были прерваны автомобильными выхлопами: рядом с лавкой открылись ворота, и оттуда выехал фургон, за рулем которого сидел курносый краснолицый парень — помощник хозяина. Он жестом велел Малко залезть в кузов.
Малко откинул брезентовый полог и увидел бараньи туши.
— Садитесь, — сказал из темноты Ярослав. Малко вскарабкался в фургон. Ему сразу же ударил в нос резкий запах сырого мяса, но привередничать не приходилось...
— Он отвезет нас как можно ближе к границе, — прошептал Ярослав.
Фургон ехал то в гору, то под гору, останавливался, трогался снова. Вскоре он покатил быстрее: дорога заметно улучшилась.
— Выезжаем из города по Пражскому проспекту, — пояснил Ярослав. — Этот путь длиннее, но безопаснее.
Малко ежился от ледяного ветра, проникавшего в щели кузова. Глупо было бы, ускользнув от беспощадного Ференца, умереть от простого воспаления легких... И вообще, видели бы его сейчас благородные предки — его, принца, сидящего в вонючем фургоне в обществе бараньих туш!
36 
