130 
Он криво усмехнулся, отвернулся и сказал:
– Умер мой брат – мой младший брат, который был когда-то твоим учеником. Он заболел скарлатиной. Эта болезнь поразила всю нашу семью. Бедная мама тоже в скором времени умерла.
– Это очень печально. Как ты меня нашел? – спросила я.
На его лице опять появилась язвительная усмешка.
– Не тешь себя напрасными иллюзиями. Я пришел сюда совсем по другому делу. Я и подумать не мог, что найду тебя здесь. Я знал только, что этот дом принадлежит некой миссис Челфонт. Я же ищу совершенно другого человека.
Несмотря на то что прошло уже довольно много лет, его слова болью отозвались в моем сердце. Чем я заслужила такое пренебрежительное отношение? Я чувствовала себя совершенно подавленной.
– Что же, сожалею о том, что вам пришлось напрасно проделать такой далекий путь, сэр, – сказала я. – Но у этого дома никогда не было других владельцев. Его построили для меня.
То, что он сказал после этого, так поразило меня, что все происходившее здесь до этого момента показалось мне лишь обычными, ничем не примечательными событиями.
– Я разыскиваю девочку. Ее знают под именем Матильды Фитцгиббон. Несколько месяцев назад я определил ее в школу, которая находится в Фашиа Лодж. Владелицы этой школы направили меня к вам.
Мэри, оставь нас, – сказала я.
Принести вам чаю, мадам? – поинтересовалась она.
– Не нужно. Просто оставь нас вдвоем и закрой дверь.
Горничная вышла из комнаты, бросив подозрительный взгляд на моего гостя.
– Что же жизнь сделала с тобой? Почему ты превратился в такое чудовище? – спросила я.
Его этот вопрос совершенно не обидел.
– То же самое я хотел спросить у тебя, – быстро произнес он.
Меня это так удивило, что я даже растерялась и не смогла ему сразу ответить.
Что ты, черт возьми, имеешь в виду? – спросила я.
Ты первой меня об этом спросила. Поэтому это я должен спросить, что ты имела в виду.
Я молча передала ему письмо Эммы. Он подошел к окну и начал его читать. А я смотрела на его суровое лицо и думала, что сейчас он, наверное, выглядит так же, как в тот день, когда привез девочку в Фашиа Лодж. Он, так сказать, вывел ее на сцену, сделав центром всеобщего внимания, а сам укрылся в тень кулис. Те чувства, которые я к нему когда-то питала, боролись во мне с обидой и гневом. Я собрала всю свою волю в кулак, для того чтобы не поддаться ни одному из этих чувств. Я потом разберусь со всем этим, когда услышу его объяснения.
Он продолжал неспешно читать письмо. Наконец, закончив чтение, сложил листок пополам. Он молча отдал мне письмо и сел на диван напротив меня.
– Все это правда, – сказал он, посмотрев на меня. – Каждое слово.
– Ты и есть тот самый мужчина, о котором она писала?
– Да.
Я не сдержалась и тихо застонала. Что же случилось с тем юношей, которого я когда-то так страстно любила? Неужели армейская жизнь убила его прекрасную душу?
– Все это правда, и в то же время здесь нет ни слова правды. Я могу все тебе объяснить, если ты хочешь.
– Я думаю, что ты просто обязан мне все объяснить. Но прежде всего ответь, почему ты оставил девочку одну в таком тяжелом положении.
– Я об этом очень сожалею. У меня не было другого выхода. Я просто не мог назвать своего настоящего имени. Поверь, я не хотел оставлять девочку одну, но так сложились обстоятельства. Я находился в таком месте, откуда невозможно послать письмо.
– Где же это – на необитаемом острове?
– Нет, не в таком роскошном месте. Я сидел в тюрьме.
Я поднялась со своего места.
– Значит, это правда, – сказала я. – Ты совершил то ужасное преступление, и тебя за это наказали.
Он с раздражением, даже с некоторым отвращением посмотрел на меня.
– Послушать тебя, Айза, так ты у нас прямо образец добродетельной жены и хозяйки дома! Ты теперь как две капли воды похожа на мою мать. Все вы любите посплетничать, однако сами никогда не даете повода для сплетен. Садись и помолчи, если сможешь, тогда ты получишь объяснение, которое тебе так хочется услышать.
Я тихо опустилась на стул, хотя внутри у меня все дрожало. Он закурил трубку и окинул меня каким-то странным, холодным взглядом. Очевидно, ему не понравилось то, что он увидел. Он вернулся к окну и, сев на диван, начал свой рассказ.
– Когда я был молодым, меня отправили служить в армию. Мое сердце было разбито, и хотя я не наложил на себя руки, однако эти страдания все-таки имели свои последствия. Я решил больше никому не отдавать своего сердца. Я стал тем, кем мне суждено было стать – защитником бедных и униженных. В армии я понял, что карьера военного не для меня, и решил, что стану политическим деятелем или священником. Но вместо этого я стал журналистом.
130 
