70 
Но давайте посмотрим на все это спокойно и беспристрастно. Вмешались силы небесные, и жизнь, такая бурная жизнь моего мужа прекратилась. Мои мечты развеялись как дым. Конечно, мои юношеские надежды на счастье были вдребезги разбиты известием о смерти Финча, но все-таки я (естественно, после того как закончится мой траур) еще надеялась на то, что в будущем смогу быть счастливой. И вот новый удар судьбы. И этот удар называется горем.
Мы с Альбертом свили свое гнездо, вырастили наших птенцов и многому друг у друга научились. Мы утешали друг друга в горе. Он любил меня терпеливо и снисходительно, и любовь эта не знала границ. Человек, которого я когда-то считала простым и ничем не примечательным, оказался одним из самых лучших созданий господних. Он всегда радовался жизни и этой своей радостью заражал других. На улице, уже после его смерти, меня часто останавливали бедные люди и рассказывали о том, что в трудные для них времена он даже прощал им долги. Я еще долго оглядывалась по сторонам, как бы ища его поддержки и одобрения, пока наконец не поняла, что лишилась их навсегда. В свое время я долго не могла привыкнуть к тому, что стала женой, но намного дольше я привыкала к этому ужасному слову – вдова.
Мой дом снова опустел, и ко мне вернулись все мои прежние печали. Самой горькой из них, конечно, было воспоминание о нашем с Альбертом ребенке, который так и не появился на этот свет.
Теперь вы понимаете, какие радостные надежды возродились во мне, когда у меня поселился (пусть даже на очень короткое время) этот странный и не по годам серьезный маленький подкидыш, который совершенно неожиданно появился в моем доме и так же неожиданно исчез, словно растворился в морозном зимнем воздухе.
Глава 16
Однако твердые тела, как известно, не растворяются в воздухе. Хрупкая маленькая девочка упорно шла по направлению к Фашиа Лодж. Она остановилась возле церкви, чтобы вознести молитву Господу, а потом прошла на кладбище, где остановилась возле одной из могил, чтобы поговорить с тем, кто в ней покоился.
– Вы были простым человеком, Альберт Челфонт. Наверное, я могла бы поговорить с вами. Вы были отцом чужим детям. Вы могли бы и мне стать отцом, – произнесла она. Несмотря на странные обстоятельства ее жизни, она, как и все дети, хотела иметь отца, мать и дом – надежный фундамент своей будущей взрослой жизни.
Если бы тот, к кому она обращалась, мог бы ей ответить, то он, наверное, сказал бы следующее: «Иди домой, девочка. Тебе нужно попарить ноги в горчице». Или он мог бы сказать: «Дорогу осилит идущий». Вот и она, несмотря ни на что, продолжила свой путь. Подойдя к школе, она немного постояла, положив руку на ворота. Ах, если бы то небольшое послание, которое она несла, могло бы избавить ее от прошлого! Если бы кто-нибудь увидел ее в этот момент, то непременно запомнил бы ее встревоженное лицо и тот глубокий вздох, который она испустила, прежде чем снова пуститься в путь. Она медленно брела, пока наконец не вышла на дорогу, ведущую из города.
Даже ее крылатые спутники-птицы не смогли бы отличить эту маленькую фигурку на фоне зимней природы – коричнево-зеленое пятнышко, зимний листочек, унесенный ветром. Не было слышно ни шороха шагов, ни скрипа попутной телеги – она была совершенно одна. Все остальные люди наслаждались отдыхом и приятным обществом в своих домах. Даже природа казалась одинокой и брошенной. Поля, как будто стыдясь наготы, повернули свои ощетинившиеся спины к дороге. Слышно было только жалобное блеяние овец. Но у этих овец все же имелся хозяин, и они могли надеяться на то, что весной все возродится вновь. Где же ей следует искать обновления? С каждым шагом она все сильнее и сильнее ощущала свою потерю. Ведь она еще совсем ребенок. Ей нужна материнская любовь и отцовская забота. Она была слишком юна и слаба, и эта независимость была ей совершенно не нужна. Доброе слово, ласковое прикосновение казались ей дыханием небес. Сейчас же ее безжалостно обдувал своим морозным дыханием резкий зимний ветер. У нее дрожали ноги, и каждый шаг давался ей с неимоверным трудом. И все-таки она продолжала идти так быстро, как только позволяла ей природная стихия. Она не знала, как долго ей еще придется идти до железнодорожной станции, не знала она и расписания поездов, но ей хотелось поскорее попасть в теплый зал ожидания и укрыться там от холода. Как только она пустилась в этот далекий путь, небо сразу нахмурилось, стало свинцово-серым и посыпались маленькие колючие градинки. Они больно били ее по лицу, и ей пришлось поднять воротник.
70 
