70 
Эльф замолчал, как бы обдумывая, что сказать дальше.
— На протяжении многих столетий люди и эльфы теснее, чем сейчас, общались друг с другом. Часто они селились рядом, а иногда даже жили одной общиной. Существовали и браки между ними, о двух мне точно известно, хотя дети от таких союзов рождались редко.
— Что разделило их? — спросил Элбрайн.
Джуравиль засмеялся.
— Ты прожил в Облачном Лесу пять лет, — ответил он. — Неужели не заметил, чего именно здесь не хватает?
Элбрайн удивленно посмотрел на него. Что он упустил из виду в этом зачарованном месте?
— Детей, — подсказал ему Джуравиль. — Детей, — повторил он подавленно. — В этом мы не похожи на людей. Я могу прожить тысячу лет — у меня за плечами уже около половины этого срока — и за все это время иметь одного или, самое большее, двоих детей.
Джуравиль снова замолчал, взгляд его затуманился.
— Это все потому, что триста лет назад пробудился дактиль, — добавил он.
— Дактиль?
— Демон.
Джуравиль отошел к краю маленькой полянки, поднял голову к небесам и запел.
- Когда стоящие на страже долг свой забывают,
- Когда сердца стремление к богатству растлевает,
- Когда есть только похоть, на любовь плевать,
- Когда торговцы начинают плутовать,
- Когда прекрасных женщин продают и покупают,
- Когда корысть, словно болезнь, все души разъедает.
- Тогда ты видишь, что твой мир окутывает тьма,
- Тогда ты видишь, как вокруг горят дома,
- Тогда ты чувствуешь, как под тобой земля дрожит,
- И страх во мраке сгинуть тебе душу леденит.
- Спасение в одном — забыть о распрях и вражде.
- Лишь вместе можно устоять в любой беде.
- Пойми, кто в самом деле враг тебе, кто друг,
- Ведь гоблины и карлики давно сужают круг.
- Пойми, что лишь неправедность твоя всему виной
- И демон пробуждается, призыв услышав твой!
Песнь Джуравиля вызвала поток образов в сознании Элбрайна: сцены войны и насилия — вроде тех, которые были связаны с Дундалисом в тот ужасный день, когда напали гоблины. К тому времени, когда Джуравиль закончил, щеки юноши были мокры от слез, и сам эльф тоже плакал.
— Мы зовем этого демона дактиль, — сказал он. — По правде говоря, его пробуждение — это скорее явление мирового порядка, чем событие, имеющее отношение к какому-то конкретному существу. Мы — я имею в виду людей и эльфов — совершили ужасную глупость, однажды позволив этому ужасному созданию проникнуть в наш мир.
— И когда демон пробуждается, начинаются войны, — сделал вывод Элбрайн. — Вроде того сражения, в котором погибла моя семья.
Джуравиль кивнул и продолжил свои объяснения.
— Последний раз демон пробудился триста лет назад. В то время мы открыто торговали с людьми, и нас было тогда гораздо больше. Не столько, сколько людей, но больше. Ко’эвайл, или «смертельная война», так мы называем то ужасное время, когда погибли четверо из каждых пяти эльфов, — он вздохнул с выражением покорности судьбе. — И с тех пор у нас рождается мало детей…
— Вас уцелело так мало, что вы решили скрыться, держаться подальше от всех остальных.
Джуравиль удовлетворенно кивнул — юноша правильно понимает его.
— И тогда мы ушли в Облачный Лес и другие, не менее потаенные места. Благодаря помощи святых людей и их драгоценным дарам — магическим камням — мы сделали так, что эти места стали недоступны вторжению извне. Так мы и живем, и здесь, и там, под покровом облаков и тьмы. Нас мало; мы не можем позволить узнать о своем существовании даже тем людям, которых считаем своими друзьями.
— Среди вас есть те, кто ни одного человека не воспринимает как друга.
— Ты имеешь в виду Тантан? — засмеялся Джуравиль. — Пойми, она просто завидует тебе.
— Завидует? Чему?
— Твоей свободе, — ответил Джуравиль. — Мир открыт для тебя, но не для нее. Поверь, она не питает ненависти к тебе.
— Готов поверить в это — до нашей следующей схватки, — эти слова Элбрайна заставили эльфа снова рассмеяться.
— Да, она серьезный противник. И к тебе требовательна в особенности. Это ли не лучшее доказательство того, что Тантан твой друг? — Пожевывая травинку, юноша обдумывал услышанное. — Она знает, что тебя ждет нелегкая судьба, и хочет, чтобы ты как следует подготовился к ней.
70 
