«И вовсе я не пророчица…»
- И вовсе я не пророчица,
- Жизнь моя светла, как ручей,
- А просто мне петь не хочется
- Под звон тюремных ключей.
<<1930-е>>
ЗАКЛИНАНИЕ
- Из тюремных ворот,
- Из заохтенских болот,
- Путем нехоженым,
- Лугом некошеным,
- Сквозь ночной кордон,
- Под пасхальный звон,
- Незваный,
- Несуженый, –
- Приди ко мне ужинать.
1935
«Привольем пахнет дикий мед…»
- Привольем пахнет дикий мед,
- Пыль – солнечным лучом,
- Фиалкою – девичий рот,
- А золото – ничем.
- Водою пахнет резеда
- И яблоком – любовь,
- Но мы узнали навсегда,
- Что кровью пахнет только кровь…
- И напрасно наместник Рима
- Мыл руки перед всем народом
- Под зловещие крики черни;
- И шотландская королева
- Напрасно с узких ладоней
- Стирала красные брызги
- В душном мраке царского дома…
1933
«Зачем вы отравили воду…»
- Зачем вы отравили воду
- И с грязью мой смешали хлеб?
- Зачем последнюю свободу
- Вы превращаете в вертеп?
- За то, что я не издевалась
- Над горькой гибелью друзей?
- За то, что я верна осталась
- Печальной родине моей?
- Пусть так. Без палача и плахи
- Поэту на земле не быть.
- Нам – покаянные рубахи,
- Нам – со свечой идти и выть.
1935
БОРИС ПАСТЕРНАК
- Он, сам себя сравнивший с конским глазом,
- Косится, смотрит, видит, узнает,
- И вот уже расплавленным алмазом
- Сияют лужи, изнывает лед.
- В лиловой мгле покоятся задворки,
- Платформы, бревна, листья, облака.
- Свист паровоза, хруст арбузной корки,
- В душистой лайке робкая рука.
- Звенит, гремит, скрежещет, бьет прибоем
- И вдруг притихнет – это значит, он
- Пугливо пробирается по хвоям,
- Чтоб не спугнуть пространства чуткий сон.
- И это значит, он считает зерна
- В пустых колосьях, это значит, он
- К плите дарьяльской, проклятой и черной,
- Опять пришел с каких-то похорон.
- И снова жжет московская истома,
- Звенит вдали смертельный бубенец…
- Кто заблудился в двух шагах от дома,
- Где снег по пояс и всему конец?
- За то, что дым сравнил с Лаокооном,
- Кладбищенский воспел чертополох,
- За то, что мир наполнил новым звоном
- В пространстве новом отраженных строф, –
- Он награжден каким-то вечным детством,
- Той щедростью и зоркостью светил,
- И вся земля была его наследством,
- А он ее со всеми разделил.
1936
«Не прислал ли лебедя за мною…»
- Не прислал ли лебедя за мною,
- Или лодку, или черный плот? –
- Он в шестнадцатом году весною
- Обещал, что скоро сам придет.
- Он в шестнадцатом году весною
- Говорил, что птицей прилечу
- Через мрак и смерть к его покою,
- Прикоснусь крылом к его плечу.
- Мне его еще смеются очи
- И теперь, шестнадцатой весной.
- Что мне делать! Ангел полуночи
- До зари беседует со мной.
1936
«Одни глядятся в ласковые взоры…»
- Одни глядятся в ласковые взоры,
- Другие пьют до солнечных лучей,
- А я всю ночь веду переговоры
- С неукротимой совестью своей.
- Я говорю: «Твое несу я бремя,
- Тяжелое, ты знаешь, сколько лет».
- Но для нее не существует время,
- И для нее пространства в мире нет.
- И снова черный масленичный вечер,
- Зловещий парк, неспешный бег коня.
- И полный счастья и веселья ветер,
- С небесных круч слетевший на меня.
- А надо мной спокойный и двурогий
- Стоит свидетель… о, туда, туда,
- По древней Подкапризовой дороге,[4]
- Где лебеди и мертвая вода.
1936
«От тебя я сердце скрыла…»
- От тебя я сердце скрыла,
- Словно бросила в Неву…
- Прирученной и бескрылой
- Я в дому твоем живу.
- Только… ночью слышу скрипы.
- Что там – в сумраках чужих?
- Шереметевские липы…
- Перекличка домовых…
- Осторожно подступает,
- Как журчание воды,
- К уху жарко приникает
- Черный шепоток беды –
- И бормочет, словно дело
- Ей всю ночь возиться тут:
- «Ты уюта захотела,
- Знаешь, где он – твой уют?»
1936