Последние отзывы

  22  

Лежа на матрасе, Альберта уставилась на клочок фиолетового неба. Полоски света пробивались из-за закрытых ставней в кабинете сестры Маргариты. Ингрид с горечью подумала, как мало времени понадобилось Брэду, чтобы нажить себе врага в лице настоятельницы.

Кармен доигрывала соло на черной гитаре. Что-то грустное и красивое. Ингрид слушала не двигаясь и лишь затем положила припасы на деревянный ящик, окруженный почтенными кожаными пуфами. Она купила продукты для сэндвичей, фрукты, воду и бутылку вина. Кармен бережно поставила гитару на подставку и открыла металлический шкаф. Молча достала посуду и штопор. Наполнив три бокала, протянула один Ингрид:

— Спасибо за жратву и спасибо за вино.

— Не за что.

— Так Брэд Как-его-там, он же Морен, — твой ДРУГ?

— Брэд Арсено.

— Он вроде америкашка. Ты тоже? У тебя чудной акцент.

Ингрид ограничилась кивком. Альберта продолжала лежать, уставившись в никуда.

— Слушай, твоя приятельница — настоящая пиявка, — продолжала Кармен. — Я уж думала, она никогда не отвяжется. На что тебе сдалась бывшая легавая?

— Лола — комиссар полиции в отставке и очень порядочный человек. Единственное, чего она хочет, — помочь мне доказать, что Брэд невиновен.

— Какое там.

— Why? ^[10]

— Твой приятель не слишком похож на невиновного.

Поставив бокал, Ингрид постаралась взять себя в руки.

— Я-то всегда считала, что он темнит, — продолжала Кармен.

— О чем ты?

— Непонятно откуда взялся, задаром стал помогать старику Ромену. Дальше — больше. Я видела, как он шнырял по коридорам. Надо думать, не из любви к искусству

— Шнырял?

— Вечно что-то вынюхивал. Про крыс хоть знаешь, чего им нужно. А Брэд Как-его-там был темной лошадкой. Я так и сказала легавым. Вообще-то я не стукачка. Но тут такое дело…

— Может, он помогал убираться. Здесь бы не мешало навести порядок.

— Ты хоть и красивее своей толстой подружки, но такой же тормоз.

— Ты бы расслабилась, Кармен, — вмешалась Альберта, вставая.

— Да я уверена, мерзавец Марке нанял Брэда шпионить за защитниками Центра.

— Жильбер Марке, подрядчик «Толбьяк-Престиж»? — спросила Ингрид. — Ты видела его с Брэдом?

— Ничего я не видела — у меня своих дел по горло, и за твоим Брэдом я по пятам не ходила. Только меня не проведешь.

Альберта вынула из кармана нож «Опинель» и молча принялась нарезать сэндвичи с ветчиной. Она приготовила большущий сэндвич для Кармен, средний для Ингрид и маленький для себя. Из монастыря доносились заунывные звуки. Альберта открыла окно, чтобы лучше слышать пение монахинь.

— А хорошо поют, — заметила она, вгрызаясь в свой сэндвич. — В последнем куске, сочиненном Лу, чувствуется то же настроение. Теперь я понимаю…

— Сочиненном Лу и мной, — вмешалась Кармен. — Слова всегда были ее. Но музыку мы писали вместе.

— Не понимаю, какая теперь разница, — вздохнула Альберта.

— Мне бы так хотелось послушать ваши песни, — сказала Ингрид.

— Придется подождать, пока я доберусь до нашей записи. Мы подготовили потрясную вещицу для одного продюсера, знакомого Лу. Ума не приложу, куда она ее задевала.

— Тем более надо начинать все по новой, — бросила Кармен с досадой. — Спустись Лу на пять минут с того света, она сказала бы тебе то же самое.

Альберта только плечами пожала. Комнату наполнил запах свежей зелени. Кармен протянула Зигмунду кусочек ветчины. Поколебавшись, далматинец обнюхал лакомую подачку и осторожно слизнул ее. Понемногу басистка скормила ему треть своего сэндвича. Распробовав его, Зигмунд вытянулся рядом и уткнулся мордой ей в сапоги.

— Что бы ты там ни говорила, — обратилась Альберта к Кармен, — Лу симпатизировала Брэду. А в людях она разбиралась не хуже этого далматинца. Умела распознать порядочного человека.

— Этот далматинец держит меня не за порядочную женщину, а за конкретную дуру. Липнет к моим сапогам, потому что ему по вкусу моя ветчина.

— No way, ^[11] — возмутилась Ингрид. — У Зигмунда есть голова на плечах. Он не взял бы ветчину у беспорядочной женщины.

— Говорят «непорядочная женщина»! — хором поправили ее Кармен и Альберта.

— Ну да, а еще говорят — падшая женщина и павшая лошадь, и никто не знает, почему!

— Не обижайся, просто так принято, — примирительно заметила Альберта, с одобрением пригубив вино.

  22