43 
Женщина упала на колени, пытаясь защитить ребенка, и Бласко услышал ее крик:
– Пощадите!
В ответ двое убийц пронзили ее шпагами. Ребенок выпал у нее из рук, и один из негодяев тут же отрубил ему голову.
– Пошли, друг! – окликнул его второй. – Потрудимся во славу Святой Церкви!
Они убежали, сверкая в темноте белыми шелковыми шарфами; с их клинков капала кровь.
Чувствуя, как к горлу подступает тошнота, Бласко в ужасе смотрел на трупы женщины и ребенка.
Потом со шпагой в руке он сбежал с лестницы и ринулся на улицу.
Бласко мчался в сторону улицы Бетизи. Отовсюду слышались вопли умирающих. Убийцы не щадили ни мужчин, ни женщин, ни детей. В воздухе стоял запах крови. Мимо Бласко прошли несколько человек, похожих скорее на диких зверей – их лица искажала жажда убийства.
– Пойдем, дружище, – окликнул его один из них, заметив на нем крест и шарф. – У нас еще много дел. К утру в Париже не должно остаться ни одного еретика.
Бласко взмахнул шпагой.
– Я иду туда.
– Клянусь всеми святыми, он прав! – воскликнул один из убийц. – На улице Бетизи нам всем хватит работы!
Они повернулись и побежали следом за Бласко, прикончив по пути какого-то несчастного старика. Бласко мчался вперед, ничего не замечая.
– Наверняка мсье де Гиз захочет своей рукой отправить адмирала на тот свет! – воскликнул один из бегущих позади. – Он должен отомстить за своего отца![37]
Бласко увидел толпу людей у дома адмирала. Он слышал крики, а подойдя ближе, узнал в высоком муж чине, окруженном друзьями, Анри де Гиза. Мертвое тело адмирала выбросили из окна, и де Гиз наступил на него ногой.
Спутники Бласко приветствовали это зрелище воплями:
– Смерть еретику! Да здравствует Гиз!
Но Бласко не стал задерживаться. Он смотрел на другой дом, вход в который уже штурмовали несколько человек. Бласко присоединился к ним в тот момент, когда они взломали дверь.
Пробившись внутрь вместе с нападавшими, Бласко увидел Пьера и его отца в ночных халатах. Пьер сразу узнал его.
– Бласко! – крикнул он. – Значит, вы на их стороне? Вы пришли убивать?
Это было все, что успел сказать несчастный юноша, прежде чем шпага пронзила его тело, и он рухнул наземь.
Чувствуя на себе взгляд умирающего, Бласко по мчался вверх по лестнице, покуда его спутники расправлялись с престарелым отцом Пьера и слугами, которые рыдали, заламывая руки.
– Жюли! – крикнул он. – Где вы? Это Бласко!
Он нашел ее в одной из спален. Быстро накинув плащ на голое тело, она встала с кровати.
Жюли сразу заметила белый крест на шляпе Бласко и белый шарф на его рукаве. Она видела из окна ужасы, творящиеся на улице, и знала, что убийцы находятся внизу.
– Вы с ними? Вы… вы дьявол!
– Молчите, дурочка! – крикнул Бласко. Он увидел лестницу, ведущую на чердак. – Быстро выбирайтесь на крышу! Нельзя терять ни секунды!
Жюли повиновалась. Бласко последовал за ней. Едва он успел закрыть за собой люк, как услышал топот ног и крики на лестнице.
– Идите к трубе, – шепнул он девушке. – С Божьей помощью мы сумеем спрятаться.
Они подползли к трубе и скорчились за ней. Шум доносился отовсюду – внизу продолжалась бойня.
– Пьер, – прошептала Жюли. – Мой отец… Они внизу. Мы должны помочь им!
Бласко покачал головой.
– Слишком поздно? – с трудом вымолвила она.
Он молча кивнул.
Жюли закрыла лицо руками и беззвучно заплакала. Бласко был рад, что она хотя бы короткое время не будет видеть творящихся внизу ужасов.
Несколько часов они оставались на том же месте. Бласко боялся шевельнуться – он слышал, как убийцы стреляют в тех, кто, подобно им, искал спасения на крыше. Мысли его бешено работали. Он должен увести Жюли из дома. Если они доберутся до его комнаты в гостинице, возможно, хозяин поможет ему присмотреть за девушкой, пока не кончится это безумие.
В Жюли легко могли узнать молодую гугенотку, прибывшую в Париж со свитой Жанны Наваррской. Ей было небезопасно появляться на улицах.
Тем не менее, им нельзя было долго оставаться на крыше. Когда рассветет, их могут заметить.
Отчаянный план пришел в голову Бласко. В конюшнях позади дома, несомненно, должны быть запасы сена и какие-нибудь мешки. Что, если он раздобудет большой и достаточно крепкий мешок, чтобы отнести в нем Жюли на спине в свою гостиницу? Бласко сообщил ей о своем намерении. Жюли пришла в ужас при мысли, что ей придется остаться одной, и судорожно вцепилась в него. Было нелегко узнать в этой смертельно напуганной девушке ту ревностную гугенотку, которая пыталась обратить Бласко в свою веру. В другое время это его позабавило бы и он стал бы поддразнивать девушку, но сейчас Бласко испытывал к ней только жалость и нежность. Он понимал, что если переживет эту ночь, то уже никогда не будет тем легкомысленным молодым человеком, который отмахивался от серьезных дел, думая лишь о развлечениях.
43 
