18 
– Ах ты, бедняга, – ласково сказала Лаура, глядя на пса. – Твоя хозяйка про тебя совсем забыла.
Длинный собачий поводок был замотан вокруг ножки скамьи, чтобы Кайо не мог далеко убежать. Надо бы его освободить, подумала Лаура. А если пес ее не подпустит к себе? Но придется попробовать. Не оставлять же его здесь в таком состоянии. Лаура уселась на дальний край скамейки и стала двигаться поближе к псу, ласково с ним разговаривая, затем протянула ему руку. Вначале Кайо подозрительно засопел, но кусаться не стал, и Лаура, осмелев, даже погладила его по голове.
– Ты, конечно, избалованный пес и противный, но такой жизни все равно не заслуживаешь.
Лаура запустила пальцы в густую шерстку на шее Кайо, нащупала ошейник и расстегнула его. Кайо издал радостный визг… и был таков, скрывшись в саду.
– Боже мой! – Лаура вскочила на ноги и побежала за ним.
Что будет, если она его не найдет? Что она скажет синьоре? Она выбежала из дворика и почти столкнулась с Алессио, который шел ей навстречу, держа под мышкой извивающегося Кайо.
– Ой, вы его нашли! – воскликнула Лаура. – Слава богу.
– Я чуть на него не упал. Откуда он взялся?
– Он был привязан к скамье. Я хотела его освободить, а он убежал. Я испугалась, что не смогу его найти.
– Он сидел здесь… в такую жару? – спросил Алессио, и в его голосе помимо недоумения послышался гнев. Он посмотрел вниз. – По крайней мере, у него была вода. – Он перевел взгляд на Лауру. – А может, не было?
Лаура вздохнула.
– Главное, что сейчас вода есть. – Ей вдруг пришло в голову, что на ней всего лишь тонкий халат, а влажные волосы рассыпались по плечам. – Я… оставлю его с вами, хорошо? – Она попятилась к дому.
– Минутку. Зачем вы вышли во двор? Сейчас очень жарко.
– Я не могла уснуть и решила вымыть голову и высушить волосы на солнце. – Лаура вымученно улыбнулась.
– Я тоже не мог заснуть. – Алессио смерил Кайо недобрым взглядом. – Как оказалось – к счастью.
– И встали на пути его свободы, – сказала Лаура. – Ах ты, несчастный глупыш. – Она погладила собаку и почувствовала, как мягкий язычок лижет ей пальцы.
– Вы, судя по всему, обрели друга, милая, – весело заметил Алессио. – А у моей тети появится еще одна причина для ревности. – Он почесал Кайо за ухом. – Я-то думал, что против него настроены все.
– Он тоже так подумает, если мы снова привяжем его к скамейке, – сказала Лаура.
– Тогда мы этого не сделаем. Я отнесу его в комнату тети. Там ему будет прохладнее. Понять не могу, зачем нужно было оставлять его во дворе. – Он нахмурился и вздохнул. – Эта тема для разговора ей тоже не понравится.
– Тоже?
– Я собираюсь уговорить ее разрешить вам посещать Паоло.
– О, пожалуйста, не надо. – Лауре стало неловко. – Если она настолько непреклонна, то из разговора ничего хорошего не получится.
– Глупости, Лаура. Вы обязательно должны видеться со своим возлюбленным. – Он оглядел ее с головы до ног, от оборочек на вороте халата до голых ступней.
У нее закололо кожу, внутри разлился жар… и это произошло совсем не от горячего солнца. Алессио улыбнулся ей.
– Я попрошу Эмилию принести вам фен. – И ушел.
Лаура вернулась в комнату. Она почему-то задыхалась. Закрыв ставни, она помедлила и… заперла их на задвижку. Но ей нечего бояться! Она льстит себе, если думает иначе. Такие мужчины, как Алессио Рамонтелла, ухаживают исключительно за кинозвездами и богатыми наследницами. Если он и добр к ней, то это из жалости. Жалость. Вот о чем она должна постоянно помнить, и тогда никакая опасность ей не грозит.
Эмилия принесла Лауре вместе с феном записку, где граф сообщал, что посещение «умирающего» Паоло произойдет перед обедом. Видно, граф не терял времени зря.
Лаура шла по длинному коридору следом за Гильермо в другую часть виллы и думала о том, как она будет изображать заботливую влюбленную. Двери коридора выходили на дворик с большим фонтаном в виде мраморной статуи женщины. Волосы и накидка развевались, словно она хотела взлететь.
– Это богиня Диана, синьорина. В ее честь названа вилла, – сказал, путаясь в словах, Гильермо.
Лаура внимательно рассматривала статую девственной охотницы, которая, согласно римскому мифу, натравливала своих гончих на любого мужчину, пытавшегося взглянуть на нее, и чьим символом была холодная луна. Странный выбор божества для такого пылкого человека, как Алессио Рамонтелла. Псы этой богини разорвали бы его на части.
18 
