122 
О своем путешествии расскажу Вам в Питере. Буду рассказывать часа два, а описывать его на бумаге не буду, ибо описание выйдет кратко и бледно.
Теперь сижу я у окна, пишу, поглядываю в окно на зелень, залитую солнцем, и уныло предвкушаю прозу московского жития. Ах, как не хочется уезжать отсюда! Каналья Псел, как нарочно, с каждым днем становится всё красивее, погода прекрасная; с поля возят хлеб… Москва с ее холодом, плохими пьесами, буфетами и русскими мыслями пугает мое воображение… Я охотно прожил бы зиму подальше от нее.
Через шесть месяцев весна. Через пять я начну бомбардировать Вас приглашениями к себе. Вероятно, и будущее лето я буду жить на Псле.
Вы приедете в мае и проживете месяца два. Мне хочется, чтобы Вы познакомились с Полтавской губернией.
Сегодня в камере разбирательство. Мать хочет подать прошение министру юстиции: мировой судья мешает ей стряпать! * Тот маленький «манасеин», к которому Вы хаживали по утрам, цел и невредим.
Роман мой на точке замерзания * . Он не стал длиннее… Чтобы не остаться без гроша, спешу писать всякую чепуху * . Для «Сев<ерного> вестн<ика>» дам повестушку в ноябре или октябре * , но роман едва ли попадет на его страницы * . Я так уж и порешил, что роман будет кончен года через три-четыре.
Суворин, пока я гостил у него, был здоров и весел. Теперь же, когда у него умер сын, он, как можно судить по его телеграммам, которые приходилось читать, в отчаянии * . Что-то фатальное тяготеет над его семьей * .
Вышел ли и когда выйдет гаршинский сборник? *
У Баранцевича дело, кажется, затормозилось * .
Жорж играет. Думает ехать в консерваторию.
Ну, будьте счастливы, здоровы, и да хранит Вас небо! Увидимся, вероятно, в ноябре. Планов у меня много, ах как много! Об одном из своих планов, касающемся отчасти и Вас, сообщу через неделю * .
Низкий поклон всем Вашим. Не забывайте кланяться от меня Вашим сыновьям * .
Ваш А. Чехов.
Леонтьеву (Щеглову) И. Л., 14 августа 1888
471. И. Л. ЛЕОНТЬЕВУ (ЩЕГЛОВУ) *
14 августа 1888 г. Сумы.
14 авг. Чехия.
Ваше письмо, милый Жан, получил я уже дома, по возвращении к пенатам. Мне кажется, что я изъездил весь свет. Был я в Крыму, в Батуме, в Сухуме, в Новом Афоне, в Тифлисе, в Баку…
Суворин, пока я гостил у него, был весел, бодр, разговорчив; пел, удил рыбу, решал со мной мировые вопросы… В Баку Суворин-фис, с которым я путешествовал, получил зловещую телеграмму о дифтерите. Все последующие телеграммы были полны отчаяния и страха… Насколько можно было судить по ним, Суворин переживал такие дни и ночи, каких не дай бог никому * .
В Москву уеду я 2-го сентября. Стало быть, успею еще получить от Вас письмо. Вы пишете, что накопилось много новостей… Если не лень, то сообщите хотя одну из них.
Что у Вас за фантазия — посылать письмо заказным?
«Театрального воробья» * потрудитесь послать по адресу: «Москва, Кудринская Садовая, соб. дом, доктору Я. А. Корнееву для Чехова».
Ах, милый капитан, если б Вы знали, какая лень, как мне не хочется писать, ехать в Москву! Когда я читаю в газете московскую хронику, театральные анонсы, объявления и проч., то всё это представляется мне чем-то вроде катара, который я уже пережил… Отчего мы с Вами не живем в Киеве, Одессе, в деревне, а непременно в столице? Добро бы пользовались столичными прелестями, а то ведь домоседствуем, в четырех стенах сидим! Теряем мы жизнь…
Мужики возят на гумно хлеб… Мимо моей двери со скрипом ползут воз за возом… Около последнего воза жеребенок — ему решительно нечего делать: ходит за возами и больше ничего… Собаки тоже от нечего делать гоняются за жеребенком…
На будущий год я обязательно, на аркане притащу Вас к себе. Устраиваю климатическую станцию * для литературной братии. Этой моей идеей воспользовался Суворин и то же самое хочет устроить у себя в Феодосии * .
Ну, будьте счастливы.
Ваш А. Чехов.
Чехову Ал. П., 16 августа 1888
472. Ал. П. ЧЕХОВУ *
122 
