Последние отзывы

  2  

Зато Уолтер Рейнолдс не такой, как они. Он был и остается его подлинным другом с того самого времени, как Эдуард начал жить собственным домом и умом. Именно тогда его полюбил Перро, а Рейнолдс зачастую принимал участие в их забавах и сам придумывал такое, что вызывало одобрение и восхищение друзей. Рейнолдс втайне посмеивался над старым королем, особенно над застарелыми традициями, которых тот так рьяно придерживался. Им троим доставляло огромное удовольствие перемывать всем косточки, и когда принц Эдуард выражал удивление, почему отец в свое время приблизил к себе Рейнолдса, тот лукаво объяснял своим дружкам, что и у самых благочестивых, почтенных и праведных людей бывает потребность в таких персонах, которые могут помочь им сохранить в целости и сохранности эти их качества в глазах других; умеют видеть и молчать, слышать и держать язык за зубами. Речь Рейнолдса была всегда полна намеков и полунамеков, отчего делалась еще интересней. Перро бывал в восторге от этих речей.

Но забавней всего то, что произносил все эти слова не кто иной, как священник. Ибо Рейнолдс был служителем веры. Он страшно любил театральные представления, знал, где отыскать лучших музыкантов, ему нравилось гримироваться, примерять разнообразную одежду и самому выступать в роли актера. Они славно проводили время, и, когда король упрекал сына в расточительстве и даже урезал денежное содержание, именно Уолтер Рейнолдс пришел на помощь – снабдил принца кое-какими вещами, а именно: целым набором литавр и тюками материи для театральных костюмов.

Да, Рейнолдс был истинным другом. Они вместе скорбили, когда Перро был удален от королевского двора. Именно Уолтер утешал Эдуарда, говоря, что, судя по всему, это ненадолго; при этом говоривший подмигивал, и кивал, и вышагивал так, словно следовал за похоронной процессией.

Уолтера можно было назвать вульгарным, даже пошлым. Но молодой Эдуард любил простых и вульгарных людей. Его сестры и родители никогда не понимали, отчего он предпочитает якшаться со слугами, а не со знатью. Хотя бывали исключения. И первый из них – Перро, человек вполне светский. Никто не умел танцевать так изящно, как он. Никто так не любил дорогие наряды и не выглядел в них так красиво. Однако он не был королевской крови, а всего-навсего сыном гасконского рыцаря, которого приветил в свое время король за какие-то услуги…

– Уолтер, – сказал молодой король, когда тот предстал перед ним, – подходит время действовать.

– Каковы ваши пожелания, милорд? – ответил Уолтер, улыбаясь, как всегда, таинственно и лукаво.

– Они все думают остаться здесь, где тело моего отца, еще надолго.

– Верно, милорд. И вам вроде бы следует быть тут, с вашей армией. Что печалит вас, не так ли?

– Я-то не задержусь. Покажу, что собираюсь выполнить волю отца, а потом…

Уолтер с пониманием молчал.

– А потом, – продолжал Эдуард, – как можно скорей вернусь в Вестминстер.

– Что вы хотите сказать, мой король? А войско? Останется здесь?

– Да. Этого, я думаю, вполне достаточно… Отец одержал в последнее время несколько побед, а чего добился? По-прежнему мы стоим лицом к лицу с шотландцами, как и год назад. Война безнадежна, Уолтер, и с меня хватит.

– Конечно, милорд, но ваш дядя Ланкастер…

– Он глупец! Вскоре я докажу ему это… Но я посылал за тобой, Уолтер, не для этих разговоров. Полагаю, ты знаешь почему.

Тот кивнул с улыбкой.

– Думаю, мне нужно, как можно быстрее отправиться в путь с посланием. Во Францию. Я угадал?

– Именно так. Передай моему любезному Гавестону, что он должен вернуться ко мне. Скажи, это приказ короля. Немедленно. Без отсрочки.

– Хорошо, милорд. Я скажу ему. Ручаюсь, он лишь ждет вашего сигнала. Считает минуты, когда сможет преклонить колени перед королем. Верьте моему слову.

– Король тоже не дождется мига, когда сумеет прикоснуться к его милому лицу! И телу…

– Я передам ему ваши слова, милорд. С той же интонацией, с какой вы произнесли их. А теперь, с вашего благословения, вперед, к Перро Гавестону! Ура!..

* * *

Как хорошо скакать на коне к югу. Что же, он выполнил свой долг. Отдал приказ армии – его армии, подумал он с самодовольной улыбкой, – отправиться к Фолкирку и Гамноку, хотя это было, наверное, не совсем то, чего бы хотел отец. И он продолжает руководить ею отсюда, из тыла, что гораздо безопасней и разумней и больше подходит человеку, который вообще считает пребывание на войне делом странным и бессмысленным. К тому же он получил заверения и клятвы в вассальной верности от одного-двух шотландских лордов и только после этого посчитал возможным и достаточно безопасным удалиться из Шотландии, оставив там значительные гарнизоны, и направиться в Лондон.

  2