Последние отзывы

  17  

Он хочет унизить ее?

– Нет, – выдохнула Сорша.

Не говоря больше ни слова, Цезарь подхватил девушку на руки и, пройдя в спальню, уложил ее на огромную кровать.

Опустившись рядом с Соршей, он стал покрывать ее тело легкими, как перышко, поцелуями, жарко шепча ей что-то на итальянском языке.

– Цезарь… – вскрикнула она, широко распахнув глаза.

– Знаешь, сколько раз я мечтал об этом? – хрипло проговорил он, стягивая платье с хрупких девичьих плеч. – Или об этом? – Взяв ее руку в свою, Цезарь заставил Соршу коснуться его груди. – Я хочу тебя, – страстно прошептал он. – Я хочу тебя прямо сейчас.

– Тогда возьми меня!

Еще через десять секунд она была раздета донага и даже не успела сообразить, где ее платье, туфли, чулки и трусики. Цезарь широко раздвинул ее ноги. Сорша затуманенным взором следила, как он расстегивает застежку брюк. Затем он уселся между бедер девушки.

Сузившиеся глаза Цезаря встретились с ее широко распахнутыми глазами. Не отрывая взгляда, он глубоко вошел в Соршу одним мощным движением.

Она почувствовала пронзительную боль, острую и жгучую. Девушка вскрикнула и затаила дыхание, немея от напряжения. Но боль тут же отступила. Обхватив талию Цезаря ногами, Сорша выгнула бедра, позволяя ему проникнуть еще глубже. Она дышала коротко и отрывисто. Не отпуская ее рук, Цезарь притягивал девушку все ближе к себе. Она чувствовала, как с каждым мгновением в ней нарастает напряжение. Ее бедра пришли в движение, раскачиваясь впереди назад.

Мучительно-сладкая волна затопила девушку, она всхлипнула и замерла. Но Цезарь безжалостно продолжал двигаться. И как только завершились последние спазмы, Соршу вновь охватило желание. Вдруг Цезарь напрягся и вскрикнул.

Несколько долгих минут они оба приходили в себя.

Откинувшись на подушки, Цезарь уставился в потолок, пытаясь осмыслить все то, что только что произошло.

Это было невероятно.

Но он пытался убедить себя, что ощущения были настолько сильными лишь потому, что он слишком долго желал Соршу. И теперь, насытившись, он перестанет ее хотеть.

Но его самовнушение было напрасным. Огонь желания разгорался в нем с новой силой.

Повернувшись, Цезарь посмотрел на девушку.

Сорша лежала с закрытыми глазами.

– Ты спишь? – мягко спросил он.

– Нет, – открыв глаза, ответила Сорша. Цезарь внимательно вглядывался в ее лицо.

Но, к своему великому сожалению, ничего прочитать по нему не смог.

Цезарь ласково провел ладонью по плечу девушки, очерчивая его изгиб.

– Тебе понравилось, милая?

Не говори. Он не должен знать, насколько хорош. Она не может позволить себе стать всего лишь одной из тех, кто, проведя с ним ночь, долгие годы ждут его любви.

– Это… это было хорошо, – пожимая плечами, ответила Сорша.

Цезарь притянул девушку к себе. По его губам блуждала довольная улыбка.

– Думаю, это было больше, чем хорошо, – слегка укусив Соршу за плечо, ответил он.

Повернувшись к Цезарю, девушка серьезно посмотрела в его глаза.

– Ты задаешь такой вопрос каждой женщине, с которой спишь? – спросила она.

– Нет. Я задал его только тебе.

– Почему? – прошептала Сорша.

Потому что мне жаль, что не я был у тебя первым. Потому что я не могу вынести мысль о другом мужчине, прикасающемся к тебе. Потому что…

– Простое любопытство.

Она посмотрела на него. В ее глазах была боль.

– Ты думаешь, я так реагирую на каждого мужчину, с которым сплю? Думаешь, я позволяю кому-то вытворять с собой что-то подобное тому, что ты проделывал со мной сегодня утром в офисе?

Медленная довольная улыбка расползлась по лицу Цезаря.

– Хочешь сказать, что это только в моей власти? – пробормотал он.

Сорша почувствовала, что попала в хорошо расставленную западню.

Внезапно ей захотелось сделать Цезарю больно. Причинить ему такую же боль, какую испытала она, когда он снова появился в ее жизни.

– Ты хочешь, чтобы я соответствовала одному из твоих проклятых стереотипов, не так ли? – взорвалась девушка. – Только по этой причине ты хотел жениться на мне? Потому что я была девственницей. А теперь я – свободная женщина. Ты хочешь знать степень моей свободы? Как ты думаешь, сколько любовников у меня было, Цезарь? Четыре? Десять? Двадцать? Сто?

– Остановись, Сорша! – раздраженно воскликнул он, не в силах перенести мысль о том, что Соршу обнимали чьи-то чужие руки.

  17