112 
От тех светлых дней не осталось ничего, кроме воспоминаний.
Вскоре к ней подошел Эммануэль.
– Я хотела бы побыть наедине со своими мыслями, – сказала она.
– Простите меня, я не отниму у вас больше двух-трех минут. Изабелла, мне тяжело видеть ваши страдания.
– Иногда я чувствую себя виноватой в случившемся, – вздохнула она. – Я была слишком счастлива и не желала думать ни о чем, кроме своего счастья. А оно оказалось слишком хрупким – для нас с Алонсо. Мы не умели по-настоящему дорожить им… Возможно, просто не были созданы друг для друга.
– Над вами висел злой рок, Изабелла. Но ведь ваша жизнь на этом не кончилась, правда? Когда вы оправитесь от потрясения, я буду просить вас дать мне возможность принести вам новое счастье – взамен утерянного.
– Я вас не понимаю.
– Я стал наследником короны, после смерти моего дяди она перейдет ко мне. Поэтому у ваших родителей нет причины не желать вашего брака со мной.
Она вздрогнула.
– Нет, я больше никогда не смогу думать о супружестве, – сказала она. – Мне всегда будет не хватать моего Алонсо.
– Вы так говорите, потому что вы еще молоды и понесли слишком большую утрату.
– Как я говорю, так и будет.
– Изабелла, не отворачивайтесь от меня. Вот и все, что я хотел сказать.
Она стала видеть его чаще, чем прежде. Он старался всегда быть рядом с ней.
Нет, нет! – кричал ее внутренний голос. Этого не случится.
Ей не хотелось никого видеть, она все так же плакала и по-прежнему носила траур. Поэтому король Португалии тревожился еще больше, чем прежде.
О своих опасениях он написал правителям Кастилии и Арагона.
«Привезите мою дочь ко мне, – отвечала королева Изабелла. – Я сама позабочусь о ее здоровье».
Так принцесса Изабелла вернулась на родину – всего через несколько месяцев после того, как покинула ее.
Оказавшись в материнских объятьях, она заплакала от радости. У нее больше не было мужа, но осталась заботливая, любящая мать. И только набожность кастильской королевы могла вернуть ей желание жить и наслаждаться жизнью.
ПОСЛЕДНИЙ ВЗДОХ МАВРА
Фердинандово войско готовилось к походу на столицу мавританского королевства.
Сам он и Изабелла со дня на день ждали приезда Боабдила. Тот получил от них письменное напоминание о договоре, который они заключили, отпустив его на свободу, и приказ срочно явиться к ним – для обсуждения условий капитуляции.
Фердинанд полагал, что жители Гранады примут во внимание участь, постигшую их соотечественников в Малаге, и не станут искушать судьбу, вынуждая его принять крайние меры.
– Вот увидишь, сегодня он будет здесь, – говорил Фердинанд. – Он знает, что мы не любим ждать.
Изабелла молчала. Она молилась о том, чтобы капитуляция последнего мавританского оплота не стоила христианам слишком большой крови.
Но время шло, а Боабдил все не приезжал.
Глядя на Фердинанда, Изабелла понимала, что он уже подумывает об осаде Гранады.
К монархам привели гонца.
Гонец вручил Фердинанду письмо, тот прочитал его и молча передал Изабелле.
«Явиться на ваш вызов не могу, не позволяет ситуация, – писал Боабдил. – Поверьте, сам я всей душой желал бы сдержать данное вам слово, но из Гранады меня в ближайшее время не выпустят. Город усиленно охраняется, множество людей съехались со всего королевства, чтобы защищать его. Посему прошу меня простить за нарушенное мной обещание».
Фердинанд сжал кулаки, на висках обозначились узловатые вены.
– Итак, они не сдадутся, – процедил он.
– Гранада слишком много значит для них, – мягко заметила Изабелла. – Когда мы ее возьмем, наша победа будет окончательной – неужели ты и вправду думал, что она достанется нам даром, без малейших усилий с нашей стороны?
– Он дорого заплатит за свою глупость, – сказал Фердинанд. – Это письмо решило его судьбу – так же, как и участь его подданных. Все, больше никаких колебаний! Сегодня же объявляем поход на Гранаду.
Монархи созвали Государственный совет, и уже во время заседания стали поступать сообщения о бунтах в городах, еще недавно отвоеванных у мавров. Мало того, мавры совершали дерзкие набеги на христианскую территорию, убивали или уводили в плен всех христиан, попадавшихся им по пути.
Таков был ответ на приказ, посланный мавританскому правителю.
Война продолжалась. Мавры были полны решимости защитить свой последний оплот на земле, семьсот лет тому назад принявшей их первых поселенцев.
112 
